Сергей МАТВЕЕВ: О том, что Высоцкого будут изучать в школе, я знал уже в 70-х…

Портреты президента и министра в кабинете региональных начальников – атрибуты вполне уместные. Кому, как не верховным руководителям, напоминать служивым и служащим об оказанном доверии и возложенной ответственности? А вот портрет Владимира Высоцкого, который смотрит на тебя со стены напротив и, кажется, видит насквозь, – скорее исключение, чем правило.

Начальник УМВД России по Тульской области Сергей Матвеев, в кабинете которого и было замечено это странное «несоответствие», объясняет все вполне просто:
– У Высоцкого удивительная энергетика. В трудную минуту я смотрю на эту фотографию, вспоминаю его песни, и жить становится легче.
– На эпоху Высоцкого пришлось ваше отрочество…
– Да, я проникся его стихами в семидесятые годы. Как и многим другим, мне казалось, что написаны они человеком, прошедшим войну, летавшим в самолете, лежавшим в госпиталях, попавшим в штрафбат. Позже я понял, что Высоцкий каким-то необычайным способом чувствовал своих героев, постигал суть жизни и суть смерти. С тех пор он стал для меня самым гениальным поэтом XX  века.
– Что больше всего из творчества Высоцкого запало вам в душу?
– Прежде всего песни о войне. Один мой дед с фронта не вернулся – погиб в 1944-м, другой пришел без руки. О радости Победы и великом трагизме войны можно говорить много, а Высоцкому хватило всего двух строчек:
И отплакали те,
кто дождались,
Недождавшиеся
отревели.
В другой его песне –  боль сталинских репрессий, которые даже в войну продолжали перемалывать страну:
Вы тоже пострадавшие,
а значит, обрусевшие.
Мои – без вести павшие,
твои – безвинно севшие.
Или вот еще строки – незамысловатые на первый взгляд, но точнее и пронзительнее все равно никто не сказал:
Стал метро рыть
отец Витькин с Генкой,
Мы спросили:
«Зачем?».
Он в ответ,
Мол, коридоры кончаются
 стенкой,
А тоннели выводят
на свет.
Что еще сразу приходит на память? Конечно, песня «О погибшем летчике». Там в каждой строчке – и боль, и восхищение:
Мы летали
под Богом
возле самого рая, –
Он поднялся чуть выше
и сел там,
ну а я – до земли
дотянул…
Встретил летчика сухо
Райский аэродром.
Он садился на брюхо,
Но не ползал на нем.
Я вообще считаю, что стихи Высоцкого о войне – это обелиск всем павшим бойцам от человека, который безумно любил свою Родину. Всякий раз, когда слушаю его, понимаю, что настоящие мужские стихи такими и должны быть.
– А как вам: «Побудьте день вы в милицейской шкуре…»
– «…Вам жизнь покажется наоборот». Так оно и есть, ни добавить, ни убавить. Это тоже своеобразный памятник.
– Сергей Евгеньевич, вы видели своего кумира вживую?
– Да, в 1977 году мне посчастливилось побывать на Таганке, где шел спектакль «Антимиры», в котором играл Высоцкий. А после смерти Владимира Семеновича я не раз встречался с его друзьями, ведь общение с ними расширяло горизонты знаний о поэте. Фотохудожнику Валерию Нисанову, который жил двумя этажами выше Высоцкого и с которым Владимир Семенович  не раз засиживался на кухне, я помог оформить гражданство, когда он вернулся из Америки. После смерти Нисанова мне достался тот самый стол…
Моим хорошим приятелем был Всеволод Абдулов, который дружил с Высоцким с юности. Когда Абдулов попал в аварию под Ефремовом, Владимир Семенович прилетел  к нему, а потом дежурил возле его койки в областной больнице…  Я знаю дочку Абдулова – Юлию. Это ей Марина Влади доверила перевести на русский язык свою книгу «Владимир, или прерванный полет»…
До сих пор общаюсь с Вадимом  Тумановым – знаменитым золотодобытчиком, главой известной артели старателей, который был осужден по 58-й статье, прошел через лагеря, одолел судьбу и был ближайшим другом Владимира Высоцкого. Ему уже перевалило за восемьдесят, но он бодр и даже приезжал в Тулу, выступал в актовом зале нашего УВД.
Кстати, портрет, который висит передо мной, достался мне не без помощи Туманова. Много лет назад он привел меня на Тверскую, в самый большой книжный магазин, и представил своей знакомой – поклоннице творчества Высоцкого. Я увидел у нее фотографию Владимира Семеновича, она все поняла без слов, сняла ее со стены и подарила мне…
– Говорят, в квартире у вас целый музей, посвященный барду.
– Я бы сказал «музей в сложенном виде». Разместить все это – никакой квартиры не хватит. Одних портретов маслом – больше тридцати, более сотни уникальных фотографий Высоцкого из хроники ТАСС, которые достались мне совершенно случайно – при развале СССР они стали не нужны и репортер из Новгорода отдал их мне. В музее есть также книги о Владимире Семеновиче, в том числе иностранные, публикации о нем, его портреты, катушечные записи.
– В Советском Союзе к Высоцкому было неоднозначное отношение: он имел скандальную славу, а слушать его было небезопасно. У вас не было неприятностей из-за увлечения его творчеством?
– Мне было лет четырнадцать, когда у меня появился кассетный магнитофон. Я пришел с ним в школу и на перемене стал слушать Высоцкого. Подошла учительница и очень строго отчитала: «Ты кого слушаешь? Тебя за него посадят». А я ответил, что это великий поэт и настанет день, когда его творчество будут изучать в школе наравне с Пушкиным.
– Как вы считаете, почему Высоцкий популярен до сих пор?
– В Советском Союзе его слушали все, начиная от слесаря и заканчивая членами Политбюро. И всем он был понятен: и работягам, и ученым, и партийной элите. Он аккумулировал мысли всех сословий и всех поколений, написал более семисот песен, и в каждой было точное слово, меткая фраза. Когда на роль Степана Разина предложили Высоцкого, киноначальство запротестовало: два бунтаря в одном лице – не бывать этому! Его боялись при жизни, боялись и после смерти. Когда Высоцкий умер, власти привели милицию Москвы «в полную боевую готовность». Из-за Олимпийских игр город был закрыт, но на Ваганьковское кладбище шли толпы людей, с Высоцким тогда простились больше полумиллиона человек. А сопровождала их конная милиция…  Сегодня память о нем не угасла. К счастью, пена оголтелых поклонников уже сошла, остались истинные его почитатели, и, что приятно, среди них много молодежи.
– Сергей Евгеньевич, могли бы вы кого-то из современных бардов сравнить с Высоцким?
– Владимир Семенович отличался тем, что мог выйти на сцену и перед огромной аудиторией проорать на всю страну правду, не боясь, что его тут же возьмут под руки и упекут в тюрьму, в психушку или вышлют из страны. По-моему сегодня нет бардов с таким содержанием стихов и с таким их подтекстом.
Беседовала
Людмила ИВАНОВА