Общество

09:00, 08 ноября 2013

Дело о вещем сне

С именем Григория Каданера связана организация в Тульской области милицейского следствия. До 1963 года в милиции были только оперативные службы. По решению бюро обкома партии Григория Моисеевича перевели в милицию на должность заместителя начальника следствия области. Вместе с Михаилом Чинковым – первым руководителем созданного управления – они формировали новый орган, тщательно подбирая кадры. Переманили к себе на работу из прокуратуры самых лучших специалистов. Сам Григорий Моисеевич всегда подходил к расследованию основательно, выясняя все детали. Своей целью он считал не столько наказание преступника, сколько помощь в восстановлении справедливости. Его обвинительные заключения написаны точным и емким языком, всегда с яркими деталями. Каданер говорит, что всегда был и остается приверженцем психологического подхода к раскрытию преступлений. В 1968 году даже организовывал в Туле научно-практическую конференцию «Психология расследования преступлений», в ней принимали участие ученые из Москвы. В канун Дня сотрудника органов внутренних дел «Тульские известия» побывали в гостях у Григория Каданера. В свои 88 лет он бодр и охотно поделился воспоминаниями о буднях тульского следователя. Одна из историй стала уже легендой.

Нина пропала!
Весть о том, что десятилетняя девочка накануне вечером ушла из дома и не вернулась, облетела поселок Барсуки за считаные минуты. Кто-то из соседей советовал, где стоит посмотреть, зная укромные места игр ребятни. Кто-то вместе с родителями отправился на поиски. Но, увы, все усилия результатов не дали. Родители были безутешны.
30 июля. Четвертые сутки поисков Нины Чуксиной. Ранним утром зять Чуксиных Петр Орехов, бледный, явно взволнованный, постучал в окно. Вышла мама девочки.
– Петь, ты чего? Что с тобой?
– Сон видел. Не знаю даже, как начать.
– Да  говори уже! И так сердце рвется…
– Нина приснилась. Вроде бы мертвая лежит под камнями в карьере…
Мама Нины зарыдала, даже скорее завыла в голос и, придерживаясь за косяк, сползла на заваленку.
Некрасовский карьер – довольно глухое место, примерно в полутора километрах от поселка. Родственники мешкать не стали. Петр вызвался помочь в поисках, позвал с собой брата Нины Володю. Бродили в районе карьера около часа. Смотрели в кустах, расщелинах и отвалах. Никаких следов. Хотели было возвращаться, но Володя раздвинул рукой бурьян, за ним в паре метров виднелся обрыв и груда камней на краю. С них с неприятным жужжанием черной тучей взлетели мухи…
Следственно-оперативная группа прибыла незамедлительно. В протоколе осмотра местности сделали запись: «…труп девочки захоронен у самого откоса четырехметрового обрыва. В полуметре от места обнаружения лежат детские трусики. Обильные следы крови тянутся более тридцати метров. В пятидесяти метрах от начала следов крови четко просматривается след неизвестной машины».
Так возникло дело № 6566. Одно из самых интересных в истории тульской милиции.
Истина где-то рядом
Тело Нины отправили на судебно-медицинскую экспертизу. В заключении было написано, что смерть насильственная и наступила от перелома костей свода и основания черепа. Такая травма могла быть нанесена сильным ударом твердым тупым предметом. Например, это мог оказаться кузов автомобиля.
Не слишком внимательный следователь прокуратуры Черноглазов выдвинул версию: Нина попала под машину. Затем шофер пытался скрыть следы преступления. Отнес труп в лесок, подтащил к обрыву и сбросил, а затем привалил камнями. Других версий прокуратурой разработано не было. А раз смерть наступила в результате ДТП, Черноглазов направил дело для дальнейшего расследования в только что созданный следственный отдел Управления охраны общественного порядка Тулоблисполкома. Следственно-оперативную группа возглавил майор милиции Григорий Моисеевич Каданер.
– Я со старшим оперуполномоченным Клочковым начал изучать материалы дела, – рассказывает Григорий Каданер. – Обратили внимание на некоторые детали, и у нас сразу возникли вопросы: как девочка могла стать жертвой наезда в лесу, где сложно развить большую скорость? Почему прятать убитую девочку стали не в лесу, а в камнях хорошо просматриваемого карьера? Зачем при этом снимать с нее белье?
У следователей появилась другая версия событий: Нина могла быть убита неизвестными при покушении на изнасилование. Под подозрение попал… Петр Орехов. Ведь именно он нашел труп, но объяснил на допросе это чистой случайностью. В то время как члены семьи Чуксиных в один голос утверждали, что Орехов сам рассказывал им о «вещем сне». Следователи не могли не обратить внимания и на странное выпячивание Ореховым на допросе интимных сторон жизни с женой. Тогда как милиция интересовалась только последними часами жизни Нины. При этом Петр подробно объяснил, где находился вечером в день пропажи Нины. Особо подробно он рассказывал, как работал на огороде. И главное, что участок расположен в совершенно противоположной стороне от карьера – места преступления.
Под другим
углом зрения
Была и еще одна странность, на которую опытные милиционеры не могли не обратить внимание.
– В акте вскрытия обнаруженного трупа указывалось на наличие трех ран черепа в районе лба и висков, – вспоминает Григорий Моисеевич. – Однако судебный медик в своем заключении сделал вывод о нанесении лишь одного удара с большой силой. Нестыковка очень серьезная. Я дал распоряжение провести повторное исследование. И, как выяснилось, не зря. Эксперты подтвердили, что удары тупым предметом нанесены не одновременно, а последовательно. Это означало, что прокурорская версия о дорожно-транспортном происшествии просто несостоятельна.
Пока следователи прорабатывали версии, оперативники «прочесывали» поселок, общались с соседями, одноклассниками и друзьями Нины. Несколько часов прошли, можно сказать, впустую. Кто-то лишь причитал, кто-то ударялся в воспоминания – какой хорошей и веселой была Нина. Людей, живших в Барсуках по-соседски дружно, понять можно. Но ведь и следствию помощи никакой. Самую ценную информацию операм смогли дать лишь два человека.
Ученица четвертого класса местной школы Рая Прокопова и работник военизированной охраны Плишевский рассказали, что вечером 26 июля видели вместе Нину Чуксину и Петра Орехова. В Барсуки сразу же выехали Каданер и Клочков.  
– Чтобы свидетели не замкнулись и дали нужные следствию показания, пришлось пойти на маленькую хитрость, – говорит Каданер. – Я допрашивал Раю в школе в присутствии учителя. А Плишевского отдельно пригласили в поселковый Совет. Когда после допроса мы сравнили показания, то стало ясно, что именно Орехов в тот день завез Нину в лес.
Эффект Каданера
Следующим этапом должен был стать допрос Петра Орехова. От него зависел весь дальнейший ход дела. Ведь Орехов мог бы «неожиданно» вспомнить, что действительно проходил вместе с Ниной по улице, «забывчивость» списать на стрессовое состояние. И тогда свидетельства Прокоповой и Плишевского потеряли бы всякую ценность для следствия.
К допросу Орехова Каданер готовился особо тщательно. Продумывал несколько возможных сценариев того, как может складываться разговор. Было решено Орехова для допроса не вызывать, а доставить внезапно. Григорий Моисеевич сделал ставку на психологический эффект внезапности.
– Я изучил характер Орехова по записям его первого опроса, – вспоминает Каданер, – понял, что он, во-первых, слабохарактерен, во-вторых, впечатлителен. В поселке все знали, что ведутся усиленные поиски убийцы. Об этом, естественно, знал и Орехов. Я просто чувствовал, что если его внезапно доставить на допрос, то он подумает, что следствию уже все известно. Просто не станет отпираться.
Петр Орехов прямо с работы был доставлен в милицию. Каданер решительно вошел в кабинет.
– Орехов, вам лучше самому рассказать всю правду об убийстве Нины. Лгать уже не имеет смысла, – уверенно произнес Григорий Моисеевич.
– Это не я… – едва слышно произнес Петр Орехов. Потом заплакал. Когда истерика прошла, начал давать признательные показания. Нину действительно убил он.
Толкование
сновидения
Из рассказа Орехова следователи смогли выстроить подробнейшую картину преступления. Его давно привлекала симпатичная девочка, при каждой встрече Петр еле сдерживался от контакта с ней. И только потому, что не было подходящей обстановки.
26 июля стало роковым днем. Ничего не подозревавшая Нина попросила Петра покатать ее на велосипеде. План действий родился в голове «чересчур любящего» родственника сам собой. Петр завез ее в лес около Некрасовского карьера, там и решил изнасиловать. Когда начал срывать одежду, Нина сильно кричала, звала на помощь. В ярости и из боязни быть разоблаченным Орехов схватил попавшийся под руку камень и несколько раз, а точнее три раза, ударил девочку по голове. Нина упала на землю без дыхания.
Далее Орехов действовал расчетливо и хладнокровно. Нужно было скрыть следы преступления. Он подтащил труп к обрыву карьера, сбросил вниз и для надежности забросал камнями. Затем спустился к воде, старательно отмыл руки и одежду. И уже окольными тропинками вернулся на свой огород, прополол оставшиеся грядки. Пришел домой с готовым алиби.
Орехов рассказывал следователям об убийстве, наверное, с не меньшим удовольствием, чем его совершал. Рисовал план-схему карьера, откуда и куда подъехал с Ниной на велосипеде, где ударил ее и где закопал.
– После всего услышанного я был, честно сказать, в шоке, – признается Григорий Каданер. – Только спросил его: зачем был нужен рассказ о «вещем сне»? Орехов, на удивление, ответил очень просто: мать Нины уж очень страдала, потеряла надежду увидеть дочь живой. Сама же говорила, что хорошо бы хоть труп найти, похоронить по-человечески… Сон придумал из жалости.
Казалось бы, дело завершено. Но одних показаний было недостаточно, следствию и суду нужны вещественные доказательства. Детальный осмотр одежды Орехова ничего не дал. Решено было повторно исследовать место происшествия. Хотя почти не было надежды найти что-либо там спустя столько дней после убийства. И вдруг удача! Камень с прилипшими к нему волосками. Судебно-биологическая экспертиза дала заключение, что найденные волосы идентичны волосам с головы Нины. Судмедэксперты в свою очередь указали: характер повреждений черепа соотносится с весом и формой камня.
Улики собраны. «Вещий сон» разгадан. Дело №6566 завершено.
Осенью 1964 года суд приговорил Петра Орехова к высшей мере наказания – расстрелу.
Алексей ШЕРШНЕВ
0 комментариев
, чтобы оставить комментарий

Ранее на тему