Для таланта нет преград

Юлия ГРЕЧЕНКОВА
Елена КУЗНЕЦОВА

Эрик Бурханаев – фотограф и татуировщик. Наверное, это не самые распространенные профессии среди тех, кто прикован к креслу-коляске.

Истории инвалидов, из которых болезнь не сделала «социальных калек» – замкнутых, отчаявшихся, нигде не работающих, – принято рассказывать как истории героев. Принято выпячивать физический недостаток, преподносить его как отправную точку становления личности. Об Эрике невозможно говорить в этом контексте. Он просто талантливый фотограф – и если так, какая разница, в коляске он или нет.
– Как ты оказался в инвалидном кресле?
– Я бы не хотел об этом рассказывать. Это не было последствием какого-то героизма, просто упал с высоты…
Полтора года назад Бурханаев переехал в Тулу из Узбекистана. Татуировщику и фотографу, говорит он, гораздо больше перспектив открывается здесь – сказывается большая раскрепощенность местных жителей.
– Я стал заниматься татуировкой, когда сломал спину, – рассказывает Эрик. – Не мог представить, что буду сидеть у кого-то на шее, поэтому надо было искать занятие, приносящее доход. Логично, что им стало тату: рисовал я всегда, несмотря на то что академического образования у меня нет…
Вообще-то, Бурханаев учился в Москве в геолого-разведочном институте. Но ушел в армию и потом так и не продолжил образование. Он вернулся домой, в город Зарафшан, где стал работать ведущим дискотек, сейчас бы сказали – диджеем.
– Многие удивятся: населенный пункт среди пустыни, какие дискотеки? – говорит Эрик. – На самом деле еще тогда, в 90-е, город этот был весьма продвинутым. На тамошних заводах трудились специалисты, приехавшие из Москвы, культура населения была высокой. Потом я уехал в Новокузнецк, работал в строительной фирме. Меня, помню, поразила прямолинейность, простота местных. Попробовали о чем-то договориться, получили отказ и ушли. Там, где я вырос, так не принято: надо же посидеть, обсудить. Очень скоро вести все переговоры пришлось мне, коллеги настаивали: «Пусть узбек идет, у него лучше получается...»
С фотографией Бурханаев познакомился довольно давно.
– Был у меня пленочный ФЭД, – вспоминает он. – Но снимки, конечно, делались тогда формата «мы гуляем», «мы поехали в другой город», а после травмы пришло переосмысление и фотография перетекла скорее в художественное русло. Обзавелся хорошей техникой…
Эрик работает на дому: одну из комнат переоборудовал в студию. Поставил профессиональный свет, смастерил систему, которая позволяет менять фон.
– У меня была большая библиотека и стеллажи с книгами занимали много места, – рассказывает фотограф. – Со слезами на глазах с ними расставался. Не выбросил, конечно, – спустил в подвал дома.
Эрик фотографирует женщин и детей. Продумывает каждую съемку – реквизит, одежду, идею. Потом колдует в фотошопе, и на выходе получается скорее изящная картинка, нежели фотографическая констатация реальности. Он часто снимает для души – не за деньги, а просто чтобы воплотить давно вызревавшую задумку. Эрик говорит: с радостью снимал бы пейзажи, если бы не вынужденная «маломобильность».
– Даже если друзья меня на природу вывезут, толку от этого будет мало, – констатирует Бурханаев. – Сделаю несколько снимков с одной точки – и на этом все.
Тем больше удивляет тот факт, что Эрик часто фотографирует на концертах заезжих звезд.
– В Туле у меня трое закадычных друзей. Одному из них 12 лет назад тату делал, так и познакомились. Если бы не они, был бы, как многие колясочники, заперт в четырех стенах, – признается мужчина. – Если нужно съездить по делам, звоню товарищам, они на руках выносят коляску во двор, на машине отвозят. В Зарафшане с этим, кстати, было проще. Там, во-первых, дома другого типа – выход из квартиры у каждого свой. Во-вторых, город маленький, там все друг друга знают. Достаточно из окна махнуть рукой, как тут же «нарисуется» кто-то и поможет спуститься. А в съемках на концерте вообще особых сложностей нет – подъезжаю к самой сцене и фотографирую с монопода, никто мне не мешает.