Иван-царевич и Машенька без головы

В пятидесятые–шестидесятые годы прошлого века было принято дарить друг другу на дни рождения и праздники фарфоровые статуэтки – милые вещицы, украшавшие скромный быт строителей коммунизма. Сейчас интерес к ним переживает второе рождение.

 Нелли ЧУКАНОВА
 Елена КУЗНЕЦОВА

Родом из детства
– Страсть коллекционирования настигла меня незаметно, хотя, как сейчас понимаю, шла к этому долгие годы. В детстве часами могла любоваться фарфоровыми фигурками птиц и животных, выставленными за стеклом бабушкиного серванта. Иногда мне разрешалось подержать какую-либо скульптурку в руках, и тогда детскому счастью просто не было предела, – поделилась воспоминаниями тулячка Алина Маслякова, встреченная на Центральном рынке Тулы. – У бабушкиной сестры на комоде стояла невероятная красавица – композиция «Хозяйка Медной горы», а моей маме ее крестный подарил на день рождения вообще потрясающую вещь – Иван-царевич вместе с Василисой Прекрасной мчится на Сером Волке.
Получив от бабушки в наследство с десяток фарфоровых статуэток советской эпохи, я стала по случаю докупать интересные образцы и теперь уже могу гордиться коллекцией. В основном собираю серии «Животные», а также «Сказки».
Часто мне попадались хорошие вещи в «Букинисте» на проспекте Ленина. Там купила и «Хозяйку Медной горы», ведь с детства о ней мечтала, но с тех пор, как магазин закрылся, хожу на рынок. Здесь, на барахолке, всегда можно найти что-то новенькое и сторговаться с продавцом. Поскольку собираю коллекцию для души, а не как вложение средств, иногда покупаю безделушки с небольшим брачком, сколами и трещинками – так дешевле. Приобрела тут «Ивана-царевича с Царевной-лягушкой», «Аленушку с братцем Иванушкой-козленочком», «Жар-птицу», «Емелю», а сегодня вот присмотрела «Старика с золотой рыбкой»…

Балерина
балерине рознь…
Практически все фарфоровые заводы СССР, помимо посуды, выпускали статуэтки – Ленинградский (бывший Императорский фарфоровый завод), Гжельский, Дулевский, завод в Вербилках, в Конакове, Ломоносовский фарфоровый завод, а также ряд предприятий в братских республиках – в Белоруссии, Латвии, Армении, Украине.
Самые дорогие статуэтки советской поры – те, что были сделаны в 1920–40-е годы. Это «Матрос со знаменем», «Матрос с цветком», «Работница, вышивающая знамя», «Красногвардеец». Цены на них стартуют с отметки в 1,5 тысячи долларов! Например, уникальную физкультурницу-динамовку 1939–1940 годов ленинградского завода в одном из каталогов предлагают аж за 500 000 руб­лей. Придумала ее скульптор Н. Я. Данько, которой принадлежат еще и «Рабфаковцы», и «Партизан в походе».
Подешевле стоят «Мичуринки» – три колоритные девчушки, что-то зелененькое высаживающие на грядке, – 100 000 руб­лей, композицию «Счастливое детство», состоящую из трех малышей, каждый из которых занят своими делами, можно купить за 96 000 руб­лей, «Свинарку» с розовым поросенком в руках – за 75 000 руб­лей.
А вот послевоенные экземпляры реально приобрести и за тысячу, и за пять-десять тысяч руб­лей. Их-то чаще всего и собирают нынешние обыватели. Но и тут все зависит от того, насколько композиция редкая. Вот, например, «Калмычка с книгой» и «Уборщица хлопка» 1950-х годов стоят больше 100 000 руб­лей. Мама, собирающая первоклассницу в школу, – 75 000 руб­лей. А та же «Хозяйка Медной горы» продается за 5000 руб­лей. Или вот балеринки. За популярную «Машеньку» от ЛФЗ просят 3000 руб­лей, за «Балерину Дудинскую» – от 4500, а «Балерина Пилецкая» встречается куда реже и потому «тянет» аж на 54 000 руб­лей.

Ничто прекрасное не чуждо
Заинтригованные, отправляемся по торговым рядам тульской барахолки.
Вот это да! Между воротником из чернобурки (хороший воротник, уверяет хозяйка, еще 70-х годов прошлого века, тогда ж дрянь не делали! И сохранность отличная – в махорке потому что полвека пролежал) и стопками разномастных тарелок видим фарфоровую свинарку – точь-в-точь из каталога, где она оценена в 75 000…
– Сколько ж стоит ваша красавица? – спрашиваем.
– Десять тысяч, потому как фигура довоенная и в отличном состоянии, вот и клеймо есть, и цена указана, – поясняет продавец. – Мне ее на продажу соседка отдала, очень уж той деньги нужны.
– А откуда все эти вещи? – интересуемся, окинув взглядом разномастный товар, разложенный на клеенке и развешанный на веревке вдоль рыночной стены.
Есть здесь и линялый плюшевый ковер с оленями, советских времен железный будильник с «пимпочкой» и облезлые кофты из ангорки, замшевый пиджак с заклепками и плиссированные юбки, неподъемный утюг, стеклянные детские бутылочки, толкушка для картошки, мышеловка, ржавые ножницы и чугунные сковородки. Рядом – длинноносые, как у Старика Хоттабыча, лакированные мужские ботинки и… противогаз! Вот одна из покупательниц заинтересовалась белой кружевной занавеской…
– Да что дома было, то и принесла, – с нескрываемой надеждой поглядывая на женщину, отвечает продавщица. – Что-то свое, а что-то отдают дети. Им ведь все новое подавай, а вещи-то еще совсем хорошие, не выбрасывать же? У меня с моей пенсией каждая копеечка на счету. Эх, не взяла дамочка тюль-то… А хорошая ж вещь, и всего за пятьдесят руб­лей отдаю! Возьмите вы, а?
Вежливо отказавшись от шторки, идем дальше. На раскладном столике мужичок со следами неумеренных возлияний на лице расставил свой товар.
– Купите овчарку! В прекрасном состоянии, 1960-х годов вещица, всего тысячу прошу. А вот «Счастливое детство», или «Маленький Ленин», кому как больше нравится – и тоже за тысячу, – принимается рекламировать свой товар господин. – Берите-берите, я очень дешево отдаю. Только что сам их по шестьсот руб­лей купил. А вот балерина «Машенька» Ленинградского фарфорового завода. У нее, честно скажу, головка приклеена, только поэтому продам за тысячу, а так они по три и дороже. Ну не хотите за тысячу, берите по семьсот…
…Бабуся, разложившая всякий-разный товар на прилавке во фруктово-овощных рядах, между прочим, предлагала здоровенную корзину белых грибов. И не каких-нибудь фарфоровых, а совершенно настоящих! Хотя и фарфора на ее столе хватало. Но цену этим безделицам бабка знает!
– Тыщ-ща! Вещь старинная, советских годов! – как-то недобро зыркнув на маленькую белочку, которую я взяла с прилавка, заявила старуха.
Фигурки чуть больше у нее стоят от двух до пяти тысяч руб­лей. Статуэток много, и одних только белочек, грызущих орешки, я насчитала семь штук. Интересно, что, придя на рынок несколько дней спустя, ни одного из этих симпатичных рыжих грызунов я на прилавке старухи не обнаружила. Товара по-прежнему было много, но – уже совершенно другого!
– А что вы думаете? Выходные ж были! В субботу-воскресенье москвичи все сметают с прилавков, – пояснил бабкин конкурент, торгующий по соседству. – Что вам предложить? Стекло для керосинки на дачу? Ну, это страшный дефицит. Отдельно стекол нет, возьмите у меня всю керосинку за 700 руб­лей. Вот, полный комплект. Не хотите? Ну тогда за 500…
Возвращаясь ни с чем с базара, снова остановилась у продавца, пытавшегося сбыть мне на днях балеринку. Крошечная блондинка по-прежнему стояла на столике, грустно склонив свою подклеенную головку… Вспомнив, что дома у меня есть танцовщица-брюнетка со склеенной ножкой, решила раскошелиться. В конце пятидесятых годов прошлого века эту скульптурку старший брат моего отца, собираясь в армию, купил для любимой девушки. И даже сделал на донце дарственную надпись карандашом. Но то ли так и не решился преподнести, то ли девушка впоследствии вернула подарок, но балерина осела в бабушкином серванте. Давным-давно нет на свете ни бабушки, ни дяди, а фарфоровая фигурка уже несколько десятилетий хранится в моем доме. Теперь балеринок две. Может, это тоже начало коллекции?
Решила поделиться с коллегами своей маленькой радостью и вот какую историю услышала в ответ…
– Делали мы как-то репортаж с городской свалки, – ударился в воспоминания редакционный фотограф Геннадий Поляков. – Заходим в хибару бомжа, который на помойке и работает, и живет. Кругом грязь, хлам, драное тряпье, вонища несусветная, а в одном углу – столик, любовно накрытый некогда белой кружевной скатеркой. На столике – десятка два замызганных фарфоровых статуэток… Все-таки сильна в человеке тяга к прекрасному!