Как это будет по-тульски?

Андрей ЖИЗЛОВ
Геннадий ПОЛЯКОВ

Баюрчоночек, вспопашиться, гурасливый… Все это – слова, обнаруженные на территории нашей области и опубликованные в первой части «Словаря тульских говоров», которую по результатам кропотливой десятилетней работы выпустили профессора ТГПУ им. Л. Н. Толстого Дмитрий Романов и Нелли Красовская.

От слова – к словарю
– Я пришла на факультет в 1995 году, стала читать русскую диалектологию, а шесть лет спустя уже плотно начала заниматься этой темой, – рассказывает Нелли Красовская. – Диалектологические практики тогда были, но не выездные. В 2006-м по инициативе заведующего кафедрой Дмитрия Анатольевича Романова мы вошли в проект «Лексический атлас русских народных говоров». Эта программа предполагает исследование диалектологического материала по множеству пунктов. Я взялась отвечать в проекте за Тульскую область.
Часть картотеки по старым диалектологическим экспедициям передала бывший доцент кафедры Наталья Парикова, часть данных собрала предшественница Красовской Ирина Чусова, а еще часть внезапно обнаружили в подвале учебного корпуса, уже тронутую плесенью. Там нашлись записи информантов, родившихся еще в 1880-е годы.
– В 2008-м мы выиграли первый экспедиционный грант, затем были исследовательские гранты на издание. Вышли семь выпусков материалов к словарю, которые теперь частично объединены в первой части, – говорит Красовская. – Конечно, грань между разговорной и диалектной лексикой очень тонкая, но мы отвечаем за каждое слово. Отзывы получили одобрительные: публикации о нашем издании появлялись в центральной печати, в журнале «Вопросы языкознания», в ряде региональных изданий.
Сейчас две ветви работы – над словарем тульских говоров и «Лексическим атласом русских народных говоров» – идут на факультете русской филологии и документоведения ТГПУ параллельно. Материал по региону собирают в виде карточек и отправляют в Санкт-Петербург, где располагается Институт лингвистических исследований РАН. И уже там студенты работают с картотекой, пополняя состав «Атласа». Бывают регулярно в Питере и студенты ТГПУ, их работу оценивают высоко – в результате договор о сотрудничестве продлевался уже четырежды.

Тихая охота на бабушек
– Диалектологические поездки – тяжелая работа, – говорит Нелли Александровна. – Два с половиной часа беседы с информантом, конечно, выматывают. Многие из них – пожилые, болеют, плохо говорят. Найти хорошего информанта – большая удача. Водители, с которыми мы ездим в экспедиции, называют весь процесс «тихой охотой на бабушек».
Почему бабушки, а не дедушки? Диалектологам рекомендуется беседовать именно с женщинами, поскольку они более привязаны к дому, быту, традициям. Однажды студенты встретили дедушку в деревне Федяшево Белевского района, он оказался очень разговорчивым, но слова, которые он использовал в речи, показались необычными. Выяснилось, что дедушка часть жизни провел в местах не столь отдаленных, а потому вместо диалектных слов сыпал словечками из тюремного жаргона.
– Без помощи местных жителей тут не обойтись, и я готова в пояс кланяться людям, которые с пониманием и участием относятся к нашей работе. Чаще всего это директора школ, заведующие клубами, – говорит Красовская. – В Одоевском районе мы много раз останавливались у учителей Евгения Константиновича и Натальи Алексеевны Лихомановых – они нам указывали, к кому лучше пойти. В селе Непрядва Воловского района помогла учительница математики Ольга Станиславовна Рудакова. Это, кстати, необычное место: напротив, по другой стороне реки, находится село Пруды, а говорят там по-другому. Такое встречается нечасто, и то если река широкая.
Кстати, жители обоих сел порой пеняют друг другу: мол, эти говорят не по-нашенски.

Козлы и подмосковники
Вообще, когда диалектологи выходят «в люди», неожиданностей хватает с лихвой.
– Приехали мы в село Стояново Одоевского района. Жила там очень хорошая бабушка Татьяна Афанасьевна Афанасьева. И вот идем мы с ней по селу, пересекаем овраг. И вдруг она говорит: «Тут у нас индюхи живут, а здесь хропы». Я удивляюсь, а потом выясняется, что индюхи – это крестьяне-единоличники, государственные, а хропы – барские. Потом она говорит: «Через барский сад не пойдем – там козлы растут». Какие такие козлы? «Ну что, – говорит, – неужели ты не знаешь? Это дикие груши!» Потом я прочитала у Василия Левшина в «Топографическом описании Тульской губернии», что в Белевском и Одоевском уездах сохранилось название сорта груши «козел» (ударение на первый слог. – «ТИ»), завезенного из Польши.
Каждая экспедиция – это обязательно находка. В 2016 году в Непрядве обнаружилось слово «хизка» (сарай). Там же, в Воловском районе, наша собеседница записала слово «дачка» в значении «земельный надел».
Поскольку информантов для «Лексического атласа русских народных говоров» опрашивают по специально заготовленному листу, часто сталкиваются с немыслимой путаницей: в каждой местности животное или растение зовется по-своему.
– Например, нередко невозможно добиться у человека, как называется тот или иной гриб, – рассказывает Красовская. – Тут и подмосковники, и солдатики, и красноголовики. «Это как подосиновик, – говорят, – но не подосиновик». Лисички называют рыжиками… В общем, надо брать человека и идти с ним в лес.

Как жили
и как живем
О чем чаще всего говорят собеседники студентов-диалектологов? О войне, о работе, устройстве дома, взаимоотношениях людей, качествах характера. С большой теплотой, зачастую подробно рассказывают про печку, о том, как ее топили. А в Щекинском, Кимовском, Богородицком районах с трепетом говорят о шахтах, о горняках.
– Просишь: расскажите, как жили раньше. И тут два варианта ответа. Одни говорят: «Да что мы жили – только грязь месили!» А другие отвечают: «О, мы жили не то, что сейчас!» – говорит Нелли Александровна. – Кого-то удается разговорить, с кем-то приходится трудно, но я благодарна всем нашим информантам за эти более чем десять лет тяжелейшей поисковой работы. Несмотря на то, получали мы от них нужную языковую информацию или нет, все равно – разговариваешь с ними и понимаешь, что не все потеряно. Приезжаешь в деревню со своими заботами и видишь, как бабушка, которой 96 лет, ухаживает за своей больной сестрой. И понимаешь: да ерунда все эти наши проблемы…