Общество
Обувь раздора
- 09:00 04 сентября 2015
Людмила ИВАНОВА
Они развелись 16 лет назад. И дело было даже не в том, что «не сошлись характерами». Просто Николай оказался откровенным бабником и гуленой. Когда муж сидел дома, копал огород на даче или ковырялся в моторе машины, жена в нем души не чаяла, спешила приготовить вкусный обед, надеть для него красивую кофточку, подмазать реснички. Но благоверный в этом не нуждался.
Серая мышка и серый волк
На стороне его ждали друзья и разбитные девахи. С ними было куда интереснее, чем с женой – серой мышкой. Дружки с удовольствием ели и пили за его счет, пели дифирамбы его умению общаться с женщинами, а дамы радовались щедрому кавалеру, его смелости, брутальности и при живой жене называли волком-одиночкой.
Родив от неверного мужа второго сына, супруга Николая все чаще стала подумывать о разводе. Чашу терпения переполнила встреча у летнего кафе в городском парке. Женщина шла с коляской, несла продукты к ужину, а за столиком в окружении хохочущих приятелей и подруг сидел ее благоверный. Он увидел жену, проводил ее взглядом, но не встал, не подошел, а остался с веселой компанией. Она тоже не закатила истерики, гордо вскинула голову и прошла мимо, а, придя домой, собрала вещи и отправилась к матери.
Конечно, в первый момент испугалась своего поступка: как же дальше-то жить? Что будет с двумя сыновьями, растущими без отца? А потом все как-то сложилось само собой. Что с того, что у мальчишек был папаня? Они, считай, и не видели его. Да, он носил домой зарплату, только и с нее выходило мало проку: муж то и дело брал оттуда на мелкие расходы кругленькие суммы, и выходило, что тратил ее только на себя.
Жена же, пока сидела с маленькими сыновьями, подрабатывала, обвязывая свитерами знакомых и их приятелей, а после декретного отпуска снова села за свой бухгалтерский стол и всегда имела деньги на булку с маслом. Мальчишкам помогала и бабушка, ребята не чувствовали себя ущемленными, а мужского воспитания им хватало в секции бокса. Тренер, растворившийся в дюжине своих подопечных, был для них и наставником, и старшим другом.
Жизнь шла своим чередом. Мать двоих детей стала главным бухгалтером, начальство в ней души не чаяло. Ребята выросли, окончили школу, поступили в институты, начали подрабатывать, обзавелись невестами.
А вот будни их папаши все больше были безрадостными. На работе он как-то здорово проворовался, и его попросили написать заявление по собственному желанию. Потеряв теплое местечко и уважение сослуживцев, Николай так и не смог найти себя заново, а привычка проводить время весело постепенно обернулась тягой к спиртному.
Впрочем, мать не запрещала мальчишкам общаться с отцом. Сыновья периодически навещали его, рассказывали о своем житье-бытье. Через них женщина узнавала последние новости о судьбе бывшего благоверного. Узнавала и в который раз вздыхала с облегчением: и как это ее бог отвел от такого никчемного человека? Осталась бы с ним и мучилась до сих пор…
Страшная
находка
Однажды апрельским утром сыновья вернулись от отца в полном недоумении. Они не застали его в доме и не смогли узнать, куда он подевался. Сосед Николая, Тимошкин, сказал, что уже с неделю не видел их папашу. Парни рассказали об этом матери, женщина отпросилась с работы, поехала сама на другой конец города, но выведала не больше сыновей.
– Да не переживай ты так, – утешал ее Тимошкин, пригласив в свой дом. – Может, нашел какую бабу, уехал к ней. Он что, обязан был тебе доложить?
– Мне – нет, а вот от мальчишек у него тайн не было, думаю, им сказал бы.
Женщина собралась уходить, повернулась к двери и увидела неподалеку от порога бурое пятно.
– Что это у тебя пол грязный? – поинтересовалась у соседа.
– Да мясо недавно покупал, поставил пакет у двери, а сам выпивши был – забыл про него, уснул, а оно оттаяло, протекло…
– А обои чем испачканы? – не унималась бывшая соседка, разглядывая стены.
– Это я банку с вареньем по зиме уронил, расплескалось…
Женщина распрощалась с Тимошкиным, вышла из двери, поспешила домой и велела сыновьям написать заявление о пропаже человека. Как ни крути, а роднее них у Николая никого не было.
В дежурной части сидел безусый паренек, он принял от парней бумаги, полицейские вроде бы начали поиск, но мужчина так и не объявился. И лишь через четыре месяца ребята принесли страшную весть. Нашелся труп отца. В огороде у Тимошкина.
Тимошкин рассказал все сам. Принес явку с повинной и подробно изложил, как в апреле повздорил с соседом.
Те же показания злоумышленник давал и во время суда, хотя по закону имел полное право молчать.
– Не могу больше в себе эту страшную ношу держать, совесть заела, – пояснил Тимошкин.
Если друг украл кроссовки
В тот вечер Тимошкин пригласил Николая в свой дом, они сидели на кухне и вместе ужинали. На столе стояла картошка и початая бутылка водки. Спиртного хватило только на две стопки, а душа уже хотела большего. Тимошкин похлопал себя по карманам, в брюках нащупал ни с чем не сравнимый прямоугольник денежной купюры, достал, обрадовался, что это были свернутые две сотни, и, оставив соседа за столом, побежал в магазин.
Когда он вернулся, Николая на кухне не было. Тимошкин бросился на поиски друга – не пить же в одиночку! – и увидел, как тот поднимается на второй этаж его «особнячка». Взбесило хозяина дома не то, что сосед решил отлынивать от трапезы, а то, что на ногах у него были его, Тимошкина, кроссовки.
– Ну совсем ты совесть потерял! – рявкнул Тимошкин. – На работе воровал – бог с тобой, казенное не жалко. А у своих крысятничать негоже!
Он хотел стащить Николая с лестницы, но решил, что не справится: сосед был крупнее. Тогда Тимошкин кинулся на кухню, схватил со стола нож и снова подскочил к приятелю.
Трех ударов оказалось вполне достаточно, чтобы Николай захрипел и обмяк. Тимошкин кинул друга к входной двери, плюнул ему в лицо и ушел спать. А утром, наткнувшись на окоченевшее тело, решил, что труп в доме держать не стоит.
Дождавшись вечера, а в апреле темнеет рано, Тимошкин отволок мертвеца в баню и… забыл про него.
Через несколько дней у его дома появились два приятеля. Они только что получили пенсию и уже отметили это знаменательное событие. Придя к Тимошкину, пригласили «догнаться». А заодно поинтересовались, не видел ли тот Николая, который уже неделю не заходит ни к кому.
Тимошкин пожал плечами: не видел, не знаю. Выпивать отказался и закрыл за мужиками дверь. А те, выйдя на крыльцо, достали сигареты.
– Гляди-ка, – толкнул один другого, – след к бане тянется. Пойдем посмотрим, что это притащил Тимошкин. Приятели дошли до двери, толкнули ее и застыли у порога. В двух шагах от них лежал на боку Николай. Серое безжизненное лицо… приоткрытые глаза…
Мужики бросились к Тимошкину. Позвонили в дверь, дождались, пока откроет, заикнулись было об увиденном, но хозяин дома окоротил их:
– Будете молчать – умрете своей смертью. А сболтнете кому – ляжете рядом.
И мужички, много раз поенные и кормленные Николаем, забыли о его щедрости, о дружбе с ним, о лучших временах и притихли, будто мыши.
Тимошкин понял, что опростоволосился, оставив мертвое тело в бане, снова дождался темноты, вынес его в огород и прикопал землей. Напуганные мужички молчали. Полицейские ему не докучали. Так прошел май, минул июнь, проскользнул июль. И только на душе с каждым днем становилось противнее и страшнее.
Тимошкин уже не спал и не ел. Сколько он так протянет: полгода, год? Как вообще можно жить с трупом в огороде, ходить мимо него каждый день? Истерзавшись душевными муками, Тимошкин сдался…
Явка с повинной еще не доказывает вины человека, ее написавшего. За четыре месяца труп убитого, захороненный в двадцати сантиметрах от поверхности земли, сильно разложился. Дабы доказать, что тело, обнаруженное в огороде хозяина двухэтажного дома, и пропавший гражданин – одно и то же, экспертам-криминалистам пришлось провести дорогостоящую операцию. У одного из сыновей Николая биологи взяли образец ДНК, у убитого – лоскут кожи. Данные совпали. Остальные эпизоды уголовного дела были не столь трудны в доказательствах…
Приговором районного суда преступник был обвинен по статье 105 Уголовного кодекса РФ. Обстоятельствами, смягчающими наказание за содеянное, признали активное способствование раскрытию убийства. В итоге душегуб получил девять лет колонии строгого режима.
Они развелись 16 лет назад. И дело было даже не в том, что «не сошлись характерами». Просто Николай оказался откровенным бабником и гуленой. Когда муж сидел дома, копал огород на даче или ковырялся в моторе машины, жена в нем души не чаяла, спешила приготовить вкусный обед, надеть для него красивую кофточку, подмазать реснички. Но благоверный в этом не нуждался.
Серая мышка и серый волк
На стороне его ждали друзья и разбитные девахи. С ними было куда интереснее, чем с женой – серой мышкой. Дружки с удовольствием ели и пили за его счет, пели дифирамбы его умению общаться с женщинами, а дамы радовались щедрому кавалеру, его смелости, брутальности и при живой жене называли волком-одиночкой.
Родив от неверного мужа второго сына, супруга Николая все чаще стала подумывать о разводе. Чашу терпения переполнила встреча у летнего кафе в городском парке. Женщина шла с коляской, несла продукты к ужину, а за столиком в окружении хохочущих приятелей и подруг сидел ее благоверный. Он увидел жену, проводил ее взглядом, но не встал, не подошел, а остался с веселой компанией. Она тоже не закатила истерики, гордо вскинула голову и прошла мимо, а, придя домой, собрала вещи и отправилась к матери.
Конечно, в первый момент испугалась своего поступка: как же дальше-то жить? Что будет с двумя сыновьями, растущими без отца? А потом все как-то сложилось само собой. Что с того, что у мальчишек был папаня? Они, считай, и не видели его. Да, он носил домой зарплату, только и с нее выходило мало проку: муж то и дело брал оттуда на мелкие расходы кругленькие суммы, и выходило, что тратил ее только на себя.
Жена же, пока сидела с маленькими сыновьями, подрабатывала, обвязывая свитерами знакомых и их приятелей, а после декретного отпуска снова села за свой бухгалтерский стол и всегда имела деньги на булку с маслом. Мальчишкам помогала и бабушка, ребята не чувствовали себя ущемленными, а мужского воспитания им хватало в секции бокса. Тренер, растворившийся в дюжине своих подопечных, был для них и наставником, и старшим другом.
Жизнь шла своим чередом. Мать двоих детей стала главным бухгалтером, начальство в ней души не чаяло. Ребята выросли, окончили школу, поступили в институты, начали подрабатывать, обзавелись невестами.
А вот будни их папаши все больше были безрадостными. На работе он как-то здорово проворовался, и его попросили написать заявление по собственному желанию. Потеряв теплое местечко и уважение сослуживцев, Николай так и не смог найти себя заново, а привычка проводить время весело постепенно обернулась тягой к спиртному.
Впрочем, мать не запрещала мальчишкам общаться с отцом. Сыновья периодически навещали его, рассказывали о своем житье-бытье. Через них женщина узнавала последние новости о судьбе бывшего благоверного. Узнавала и в который раз вздыхала с облегчением: и как это ее бог отвел от такого никчемного человека? Осталась бы с ним и мучилась до сих пор…
Страшная
находка
Однажды апрельским утром сыновья вернулись от отца в полном недоумении. Они не застали его в доме и не смогли узнать, куда он подевался. Сосед Николая, Тимошкин, сказал, что уже с неделю не видел их папашу. Парни рассказали об этом матери, женщина отпросилась с работы, поехала сама на другой конец города, но выведала не больше сыновей.
– Да не переживай ты так, – утешал ее Тимошкин, пригласив в свой дом. – Может, нашел какую бабу, уехал к ней. Он что, обязан был тебе доложить?
– Мне – нет, а вот от мальчишек у него тайн не было, думаю, им сказал бы.
Женщина собралась уходить, повернулась к двери и увидела неподалеку от порога бурое пятно.
– Что это у тебя пол грязный? – поинтересовалась у соседа.
– Да мясо недавно покупал, поставил пакет у двери, а сам выпивши был – забыл про него, уснул, а оно оттаяло, протекло…
– А обои чем испачканы? – не унималась бывшая соседка, разглядывая стены.
– Это я банку с вареньем по зиме уронил, расплескалось…
Женщина распрощалась с Тимошкиным, вышла из двери, поспешила домой и велела сыновьям написать заявление о пропаже человека. Как ни крути, а роднее них у Николая никого не было.
В дежурной части сидел безусый паренек, он принял от парней бумаги, полицейские вроде бы начали поиск, но мужчина так и не объявился. И лишь через четыре месяца ребята принесли страшную весть. Нашелся труп отца. В огороде у Тимошкина.
Тимошкин рассказал все сам. Принес явку с повинной и подробно изложил, как в апреле повздорил с соседом.
Те же показания злоумышленник давал и во время суда, хотя по закону имел полное право молчать.
– Не могу больше в себе эту страшную ношу держать, совесть заела, – пояснил Тимошкин.
Если друг украл кроссовки
В тот вечер Тимошкин пригласил Николая в свой дом, они сидели на кухне и вместе ужинали. На столе стояла картошка и початая бутылка водки. Спиртного хватило только на две стопки, а душа уже хотела большего. Тимошкин похлопал себя по карманам, в брюках нащупал ни с чем не сравнимый прямоугольник денежной купюры, достал, обрадовался, что это были свернутые две сотни, и, оставив соседа за столом, побежал в магазин.
Когда он вернулся, Николая на кухне не было. Тимошкин бросился на поиски друга – не пить же в одиночку! – и увидел, как тот поднимается на второй этаж его «особнячка». Взбесило хозяина дома не то, что сосед решил отлынивать от трапезы, а то, что на ногах у него были его, Тимошкина, кроссовки.
– Ну совсем ты совесть потерял! – рявкнул Тимошкин. – На работе воровал – бог с тобой, казенное не жалко. А у своих крысятничать негоже!
Он хотел стащить Николая с лестницы, но решил, что не справится: сосед был крупнее. Тогда Тимошкин кинулся на кухню, схватил со стола нож и снова подскочил к приятелю.
Трех ударов оказалось вполне достаточно, чтобы Николай захрипел и обмяк. Тимошкин кинул друга к входной двери, плюнул ему в лицо и ушел спать. А утром, наткнувшись на окоченевшее тело, решил, что труп в доме держать не стоит.
Дождавшись вечера, а в апреле темнеет рано, Тимошкин отволок мертвеца в баню и… забыл про него.
Через несколько дней у его дома появились два приятеля. Они только что получили пенсию и уже отметили это знаменательное событие. Придя к Тимошкину, пригласили «догнаться». А заодно поинтересовались, не видел ли тот Николая, который уже неделю не заходит ни к кому.
Тимошкин пожал плечами: не видел, не знаю. Выпивать отказался и закрыл за мужиками дверь. А те, выйдя на крыльцо, достали сигареты.
– Гляди-ка, – толкнул один другого, – след к бане тянется. Пойдем посмотрим, что это притащил Тимошкин. Приятели дошли до двери, толкнули ее и застыли у порога. В двух шагах от них лежал на боку Николай. Серое безжизненное лицо… приоткрытые глаза…
Мужики бросились к Тимошкину. Позвонили в дверь, дождались, пока откроет, заикнулись было об увиденном, но хозяин дома окоротил их:
– Будете молчать – умрете своей смертью. А сболтнете кому – ляжете рядом.
И мужички, много раз поенные и кормленные Николаем, забыли о его щедрости, о дружбе с ним, о лучших временах и притихли, будто мыши.
Тимошкин понял, что опростоволосился, оставив мертвое тело в бане, снова дождался темноты, вынес его в огород и прикопал землей. Напуганные мужички молчали. Полицейские ему не докучали. Так прошел май, минул июнь, проскользнул июль. И только на душе с каждым днем становилось противнее и страшнее.
Тимошкин уже не спал и не ел. Сколько он так протянет: полгода, год? Как вообще можно жить с трупом в огороде, ходить мимо него каждый день? Истерзавшись душевными муками, Тимошкин сдался…
Явка с повинной еще не доказывает вины человека, ее написавшего. За четыре месяца труп убитого, захороненный в двадцати сантиметрах от поверхности земли, сильно разложился. Дабы доказать, что тело, обнаруженное в огороде хозяина двухэтажного дома, и пропавший гражданин – одно и то же, экспертам-криминалистам пришлось провести дорогостоящую операцию. У одного из сыновей Николая биологи взяли образец ДНК, у убитого – лоскут кожи. Данные совпали. Остальные эпизоды уголовного дела были не столь трудны в доказательствах…
Приговором районного суда преступник был обвинен по статье 105 Уголовного кодекса РФ. Обстоятельствами, смягчающими наказание за содеянное, признали активное способствование раскрытию убийства. В итоге душегуб получил девять лет колонии строгого режима.
