Почему мы выиграли войну?..

 Марина РОДИОНОВА

Ветеран Великой Отече­ственной подполковник в отставке Василий Филиппович Панфилов 8 февраля отметит 95-летие. Недавно он услышал в свой адрес: «Вы – поколение праведников, зависть и мздоимство вам были чужды, вы не изменяли ни Родине, ни семье, ни вере...» И ответил: «Мы жили по совести, как учили родители…»

Cемья
Василий родился в деревне Галицкая Епифанского уезда Тульской губернии в многодетной семье, у него было четыре брата и три сестры. Трое из братьев пропали без вести: Сергей сгинул в Гражданскую войну, Матвей – в Великую Отечественную, а двенадцатилетний Николай в 1920-м
поехал добывать пропитание для семьи вместе с односельчанами, попросту говоря – побираться, где-то
отстал от своих и умер с голоду. Сестренка Матрена скончалась совсем маленькой от оспы, Анна, уже будучи замужем, погибла вместе со своими детьми, когда фашисты сожгли родную деревню. Тогда же не стало и мамы, Марии Степановны, которая жила поблизости от дочери, в соседнем доме. Папаша, как его называли дети, умер еще раньше, в 1934-м, в возрасте 60 лет: надорвался на работе. Крестьянский труд тяжелый, об этом Вася узнал еще в детстве, когда приходилось пасти скот, обрабатывать землю, таскать на себе тяжести – кроме сохи и бороны никакой другой техники в хозяйстве не было.
Василий Филиппович вспоминает, как в 1940 году мать провожала его, окончившего горнопромышленное училище в Донском, в армию – в пограничные войска. До околицы шли молча, она казалась совсем постаревшей в своем темном полушалке и все порывалась помочь сыну нести тяжелый вещмешок с картошкой – больше дать ему с собой  было нечего. Потом благословила на дорогу, и они расстались – навсегда.

Опаленные огнем
– Сейчас нас называют героями, а в 41-м мы были обычными ребятами восемнадцати – двадцати лет, которые и не думали о геро­изме, не помнили о себе – просто защищали Родину, – говорит Василий Филиппович. – Иногда на встречах школьни­ки спрашивают: «А вам было страшно?» Не до того нам было...
В июне 41-го, когда уже началась война, мы на своей заставе жили в ожидании – вот-вот! Несли службу по 12–14 часов, спали часа по три-четыре: рыли траншеи, ходы сообщения – готовились. Никог­да не забуду свой первый бой, было это на границе с Финляндией. Я находился в дозоре и увидел с вышки в стерео­трубу: в нашу сторону в боевом порядке движутся люди. Старший наряда по телефону доложил начальнику заставы и получил приказ: в бой не вступать, скрытно покинуть пост и прибыть к месту расположения. Застава была поднята по тревоге, мы заняли оборону. Особенно запомнилась тишина перед сражением… Несколько дней мы – горстка людей под руководством политрука Горькового – отражали одну за другой атаки численно превосходящего нас в разы противника.
Тогда еще не вошло в кровь это понятие – враги, и надо было на­учиться ненави­деть, чтобы стрелять в живых людей, не вздрагивать, не плакать, когда рядом гибнут твои товарищи, близкие. Вой­на – страшная школа, она учит тому, что не познаешь ни в одном университете...
На нашей заставе было всего человек тридцать, подо­спели ребята с соседних зас­тав, и мы приняли бой. А по­том стали отступать – кончались боеприпасы. Мы попали в ок­ружение, но все-таки прорва­лись к своим. Сколько тогда наших полегло в тех финских болотах! А меня словно хра­нило материнское благосло­вение: через всю войну про­шел без единой царапины, хотя от пуль не прятался.
Уцелевшие бойцы прибыли в Ленинград, а потом командование приня­ло решение сформировать партизанский отряд из погра­ничников, и они занимались разведывательной работой в тылу у фашистов. Несколько месяцев, как тени, скользили, прятались, были буквально глазами и ушами армии, а по­лученные данные передавали в штаб. Однажды Панфилов с друзьями пришли с задания, а их отряда нет на месте – партизан обнаружили, и они вынуждены были передислоцироваться. Тогда парни отправились искать своих, днем прятались, а ночью пробира­лись по лесам и болотам. Обидно было: по своей ведь земле шли, не по чужбине!
– Помню, пришли к одному ста­рику на хутор, он нас на сено­вале спрятал, принес нам, из­голодавшимся, картошки, хле­ба, молока, – вспоминает Василий Филиппович. – И ведь рисковал тот дедок, но о нас заботил­ся, все звал: «Сынки, сынки...» У него свои двое сыновей были в армии, вот он, глядя на нас, про них и думал.
Рассказал ветеран ­историю, как в 41-м ребята-новобранцы попа­ли в учебку и всем выдали, кроме обмундирования, по ме­шочку с черными сухарями, ко­торые каждый хранил под по­душкой, – в то время это была ценность. У нескольких человек сухари пропали. Воров вычис­лили быстро. Их расстреляли без суда и следствия тут же, перед строем...

Всю жизнь на передовой
В течение четырех лет Василий Панфилов воевал на Волховском, а по­том на Северо-Западном фронте, дошел до Румынии, а затем был приказ: отобрать людей для обучения в военном училище – стала сказываться нехватка офицерского соста­ва. Так в 1944 году он опять оказался в Ленинграде. И словно в другой город попал: траурный, побитый. Но несломленный.
– Такой была и вся страна после войны: стон и плач по погибшим и удивительная, просто невероятная жажда жизни. Хотелось, что­бы строились дома, рожда­лись дети, чтобы все стано­вилось еще лучше, – продолжает свой рассказ ветеран.
Панфилов окончил училище в 1946 году, съездил на родину, под Епифань, женился и уехал с молодой женой Зоей в Прибалтику. Вся его жизнь оказалась свя­зана с границей не только в войну, но и в мирное время. Служил заместителем начальника заставы в латвийском городе Либава. С 1956 по 1958 был заместителем начальника школы сержантского состава в Петропавловске-Камчатском, потом два года – начальником отдела боевой подготовки погранотряда на Чукотке. И везде с ним ездила семья: жена, сын, дочка.
– На границе мир – понятие отно­сительное. Помню, в Либаве накануне Первомая наши ребята пошли по следам перебежчика с той стороны. Надо было вычислить его и обезвредить, и мы с сослуживцами  опасались, что диверсант, оказавшись среди мирных жителей, откроет по ним стрельбу. Но операция прошла благополучно, – делится воспоминаниями Василий Филиппович. – Когда мы плыли на корабле с Камчатки на Чукотку, дети радовались, увидев в отдалении китов, а жена тихонько вздыхала: «Край света! Как же мы тут жить будем?..» Жили как все: и к холоду приноровились, и к ветрам, буранам, которые на Севере совсем другие. Большой проблемой было «разоружать» мальчишек, которые по весне мотались в бухту искать патроны, снаряды, – им непременно надо было их взорвать тайком от взрослых, все в вой­ну играли…
В 1960 году семья Панфиловых вернулась в Тульскую область, и майор запаса Василий Филиппович Панфилов пошел в школу военруком, потом перешел помощником начальника в горвоенкомат, трудился старшим инспектором 1-го отдела на электромеханическом заводе. На пенсию вышел в 68 лет, но дома не сидел: его избрали заместителем председателя совета ветеранов войны и труда ВС и правоохранительных органов. И, конечно, часто приглашали в школы, другие учебные заведения на встречи с подрастающим поколением. Тогда и была написана им статья «Почему мы победили», где есть такие слова: «Хорошее, великое слово – «подвиг». Но что это такое? Подвигом, служением можно назвать каждый страшный день с 22 июня 1941-го по 9 мая 1945 года. Что помогало нам тогда? Что поддерживало? Единство фронта с тылом, ощущение братства всех народов – только сообща мы и смогли одержать Победу. И главная причина – это исторически сложившийся непоколебимый характер русского народа, на протяжении столетий отстаивающего свою свободу, успешно отражая вражеские посягательства на Русскую землю. И молодежи я всегда говорю: берегите ее, как отцы и деды завещали…»