Табор никуда не уходит

 Анастасия КАЛИНИНА

Эта тема непопулярна не только среди журналистов. И всегда можно знать наперед, что скажет по данному вопросу абсолютное большинство. Цыгане. Они окружены мифами и легендами, большая часть которых при проверке не соответствует действительности. Этот народ живет среди нас, веками сохраняя традиции и уклад, почти не социализируясь и словно противопоставляя себя обществу. И все же мир меняется. Исподволь, отчаянно сопротивляясь всей прочей человеческой вселенной, меняются и рома. Говорят, в Новомосковске барон 40 лет назад как умер – так нового и не избрали…

Впрочем, и байку про барона тоже не стоит принимать на веру. Цыгане, пытаясь соответствовать представлениям остального населения, поддерживают легенды о себе. Затруднительно даже определить, к какой ветви из десятка существующих принадлежат новомосковские рома. Определенно, не котляры… Может, ловари? Или русские цыгане? Или влахи?

Поймать
ветер в поле
Увидеть цыганскую конную повозку в Новомосковске – не проблема. Даже следуя через город проездом, обязательно встретишь телегу, управляемую темноглазым возничим. Иногда рядом с ним едут жена и ребятишки… Часто гужевой транспорт везет металл, а бывает, едет порожняком. Но когда нам понадобилось найти цыганские семьи – это оказалось не так-то просто.
Мы словно действительно ловим ветер в поле. Битый час цыгане буквально ускользали от нас…
Урванка, улица Олега Кошевого… на въезде – полуразваленная хибара. Соседи утверждают: здесь живут те, кого мы ищем, и кто-то из семьи постоянно бывает дома.
Заходим. На нас лениво и без энтузиазма лает дворовый пес. Во дворе – таз с мыльной водой, сушатся детские вещи. Но висящая на одной петле дверь заперта – точнее, завязана веревочкой снаружи, чтобы было видно – хозяев дома нет.
Отправляемся в поисках цыган по микрорайончикам вокруг бывших шахт, долго колесим между пунктов приема металла, проезжаем мимо тюрьмы...
Наконец женщина, спешащая на работу, выводит нас на финишную прямую – указывает улицу и дом, в котором живет большая цыганская семья.  
Он нарядный, зеленый, с резными наличниками и плотно утоптанным двором. Входная дверь открыта нараспашку. У калитки, нарочно не придумаешь, валяется игральная карта. Туз крестовый. На несколько раз повторенный вопрос: «Есть кто дома?» – выходит женщина в длинной юбке и платке.
Пообщаться она соглашается охотно. Фамилия хозяев дома – Череповские. Старшая женщина в семье, Мария, – мать троих детей, бабушка трех внуков. Она давным-давно приехала в Тульскую область из Калуги.
Я вдруг чувствую себя неловко – о чем еще спрашивать? Сколько человек в семье? Где работаете? Учатся ли дети? Такие вопросы больше на полицейский допрос похожи, чем на интервью… А спросить что-то более умное и важное не могу – ведь, по сути, я ничего не знаю про цыган. Какие темы им интересны? Какие у них заботы и тревоги?
Пока мы общаемся, сидя на лавочке в палисаднике, в доме к оконному стеклу прилипают носами две черноглазые мордашки. Дети с любопытством смотрят, с кем это разговаривает бабушка. Через минуту на крыльцо выбегает круглолицая Руфина. Она ходит в школу в Гипсовом поселке.
– И ведь как неудобно добираться, – сетует Мария, – рейсовый автобус в 7.40 идет, а занятия в 8 начинаются… дети опаздывают. Сам-то муж, когда дома, отво­зит. Но ведь он тоже не всегда может. Из проблем – газа нет. Ну так это не только у нас – у всей улицы.
Мария вместе с Руфиной проводят экскурсию по своему двору. Здесь чисто, аккуратно сложена упряжь, стоит телега. Из-под ног выпархивают ленивые куры с мохнатыми лапами. В полумраке деревянного сарая переступает ногами и сопит упитанный конь. Рядом в закутке прыгают кролики.
– А если вы про кочевников узнать хотите, езжайте на 28-ю шахту, там еще старики живы, – на прощанье говорит Мария.

Как в индийском кино
Пожалуй, какой-то более-менее точной информацией об этом народе обладают в местной администрации.
­– Численность постоянно проживающего цыганского населения составляет 367 человек, это 0,3 процента от общего числа новомосковцев, – рассказывает, сверяясь для точности со справкой, Елена Шпак, председатель комитета по развитию местного самоуправления. ­– У нас живут цыгане-мусульмане – у них в именах присутствуют окончания -оглы, -кызы… И православные – у тех фамилии простые, русские: Череповские, Петровы-Ивановы. Подавляющее большинство кочевого народа имеет российское гражданство, у всех есть паспорта, и лишь шесть человек – граждане бывших союзных республик. Наши цыгане не проживают компактно – их дома разбросаны в частном секторе – например, на улице Кошевого, а также в районах бывших шахт – 22-й, 28-й… Живут они и в многоквартирных домах.
Елене Анатольевне довелось поработать в органах опеки. А потому она располагает не только статистическими сводками, но и личными тонкими и интересными наблюдениями и впечатлениями.
– Какие они? – задумчиво глядя на нас, говорит председатель комитета. – Да разные! Богатые и бедные, с криминальными связями или абсолютно добропорядочные. Шумные или тихие… Но отличаются от нас – это точно. К примеру, даже в самых богатых домах почти нет мебели – в углу обычно сложены матрасы и одеяла, семья и гости спят, расстилая их на полу… Еду готовят сразу на множество человек – огромными, почти ведерными кастрюлями. Глава семьи – мужчина, вокруг которого женщины создают уют, которому обеспечивают комфорт.
А еще, по словам Елены Анатольевны, местные цыгане отличаются завидным чадолюбием. Здесь детей никогда не используют как попрошаек. А если ребенок по той или иной причине остается без опеки родителей, он никогда не попадает в детский дом. Его усыновляют другие семьи. К примеру, для двух брошенных в роддоме цыганок-близняшек Гиты и Зиты, названных в честь героинь  индийского фильма, опекуны нашлись молниеносно. Причем девочки, вопреки киносценарию, не были разлучены – из соседней области муж с женой подготовили все документы и забрали обеих малышек к себе.
– Цыганское радио – невероятная вещь! – улыбается Елена. – Оно работает очень быстро и очень широко.

Учиться и жениться
Одна из примет того, что кочевой народ меняется, – это медленное, но верное распространение грамотности. Елена Шпак еще застала времена, когда бабушки, оформлявшие опеку над детьми, ставили в графе «подпись» лишь крестик. Сейчас практически все могут написать свое имя. Родители стараются дать детям как минимум начальное образование. И все больше детей оканчивают среднюю школу. В прошлом учебном году в Новомосковске обучались 19 цыганят. В нынешнем – 24. Кстати, по данным этнографов-специалистов, рома считают систему оценки знаний ребенка с помощью «пятерок» и «единиц» или сравнение одного ребенка с другими в корне неправильным. Потому что все дети – хорошие.
Цыганские дети ловко осваивают современные гаджеты. В социальных сетях в Интернете полным-полно групп, где общается молодежь…
Кроме начальной и средней школы юные цыгане получают дополнительное образование во Дворце детского и юношеского творчества. Что, в общем-то, логично – народ всегда славился своими песнями и зажигательными танцами…
Впрочем, часто ученики-цыгане школу бросают. Особенно – девочки. Подчиняясь воле семьи, они выходят замуж, и тогда, разумеется, им становится не до геометрии с русской литературой.
Непростая ситуация и с трудоустройством представителей кочевого племени. По словам Елены Шпак, цыгане – работники специфические. 8-часовой рабочий день и 5-дневная неделя – не для них. Мужчины часто устраиваются разнорабочими и трудятся день-другой, пока не заработают необходимую на проживание сумму. А потом исчезают. До следующего раза, когда им потребуются деньги.
Впрочем, и тут перемены налицо. В городе есть цыгане-дворники, индивидуальные предприниматели… Но в основном семейный бюджет в семьях формируют социальные пособия на детей и доход от сдачи цветмета. И в этом цыганам нет равных – многие жители отмечают, как быстро подбирают они любой выброшенный металлический хлам. На своих вездеходных конных повозках кочевой народ стал настоящим санитаром города.

Цыганка, которая не умеет гадать
Если добраться-таки до шахты № 28, найти цыган уже не составит труда. Уже на въезде мы встречаем Николая, который отправляется сдать добытые пружины от матраса и проволочные ящики из-под бутылок.
Тут же пожилая женщина в черном платке кормит коз. На стандартную фразу: «Можно с вами поговорить, мы из газеты?» – женщина, улыбаясь, кивает…
В правой руке ее зажат дымящийся окурок сигареты с фильт­ром… Она прячет ее в ладони, как ученик, застуканный директором школы, и незаметно выбрасывает в траву.
Валентина тоже носит фамилию Череповская. Это неудивительно – у цыган, много лет проживающих в одной местности, на всех обычно одна-две фамилии.
В семье Валентины – пять человек. Домик на холме аккуратно отделан сайдингом и выглядит почти по-европейски. Зато на стене сарая прибит цветастый ковер – то ли ради красоты, то ли ради тепла.
 ­– Кто мы? – удивляется вопросу седовласая женщина с уютными морщинками на лице. – Мы – русские цыгане. Православные.
Говорит Валентина чисто и грамотно, закрыв глаза, не отличишь от обычной бабушки из любой тульской деревни. Да и темы для разговора – обычные, житейские.
­– Раньше нас как замуж отдавали? По уговору. И меня так отдали. А сейчас молодежь… – сетует собеседница. – Телефоны эти, интернеты. Списываются, созваниваются. Выскакивают замуж в 13–15 лет… А мы до 20–24 лет ждали!
Спрашиваю, можно ли в Новомосковске найти цыганку, которая может погадать? Нет, мотает головой баба Валя. И сама она, если не лукавит, отродясь этим делом не баловалась, за свои 62 года ни разу никому не гадала.
– Воды вот у нас нет, – жалуется Валентина. – Мы ее у соседей берем… А мне и скотину поить, у меня же еще лошадь во дворе, и на семью – помыть посуду, вещи постирать надо.
Когда мы уже попрощались и машина почти тронулась в обратный путь, Валентина окликнула меня:
– А меня в газете напечатают? И даже когда я умру, фотография останется?
Я кричу, перекрывая шум ветра и расстояние, что помирать – дело совсем не нужное, мол, поживите еще, бабушка.
– И то верно! – трижды плюет через плечо баба Валя и размашисто крестится… Совсем по-русски.