Уникальный детсад

Воспитанники тульского детского сада компенсирующего вида № 1 – не обычные дети, а аутисты и слабослышащие малыши. Это единственное в области образовательное учреждение, принимающее таких воспитанников. И главное, здесь не боятся сложных диагнозов.
Живу настоящим
Мы сидим в кабинете заведующей детским садом компенсирующего вида № 1 Галины Скоробогатько. Светлана Соколова и Людмила Неделько – две мамы, которые только что привели своих чад в садик и еще не успели убежать по делам. Света – очень позитивная и эмоциональная женщина, но через 10 минут рассказа начинает плакать. Лезет в сумку за салфеткой и продолжает монолог.
У нее двое детей. Старшая дочь – нормальная, здоровая девочка, ходит в самую обычную школу. Младшему сыну сейчас три с половиной года. У мальчика умственная отсталость, аутизм, эпилепсия. Когда он родился, Светлане пришлось уволиться с работы и все время проводить с ребенком.
– Его не брали ни в один детский сад – слишком сложный случай, – рассказывает женщина. – Врачи сказали: готовьтесь, дальше будет только хуже. Все пытаются давать какие-то натянутые прогнозы, и никто не понимает – мне не нужен прогноз, я живу сегодняшним днем. Что будет завтра, не могу сказать даже о самой себе, хоть я здорова…
Света пробовала отвести сына в реабилитационный центр. Вечером, когда пришла забирать его, ребенок был зареванный. «Тяжело с ним. Он у вас все время плачет», – констатировали педагоги.
– А тут мне как-то воспитатель сказала: «У вас вот такой мальчик!» – Света оттопыривает большой палец на руке, иллюстрируя свои слова. – Меня отвели в группу, я смотрю, он притих и на металлофоне играет. Это при том, что никто и никогда не мог заставить моего ребенка усидеть на месте…
– Я тут ни разу не услышала: «Какой у вас тяжелый ребенок», – вторит Соколовой Людмила Неделько.
– А ведь на самом деле все дети у нас очень тяжелые, – впервые включается в разговор заведующая детсадом. – Взять такого мальчика, как сын Светланы, – это колоссальная ответственность. Но отказать я не могла: кроме нас этой семье никто не поможет…
Садик для детей-инвалидов в Туле – единственный на весь регион. Семьи, которые живут в области, привозят малышей в понедельник и оставляют до пятницы. Есть еще вариант – продать жилье, перебраться в Тулу. Родители больных детей поступают так довольно часто.
Семье Неделько тоже пришлось переехать в областной центр из Алексина. Дочка Людмилы, Лера, ходит в этот сад уже три года. Ребенок очень плохо слышит. Вообще так сложилось, что аутисты и слабослышащие дети – это костяк здешних воспитанников.
– Я вижу, как Лера меняется, – замечает Людмила. – Она приходит домой и говорит: «мама», «папа». Для обычного малыша в этом нет ничего особенного, а для маленького человека, который сам себя не слышит, – большое достижение…
– И знаете, тут учат не только ребенка, но и нас, – снова включается в разговор Света Соколова. – Ведь как мы обычно поступаем: ребенок пришел с улицы – по-быстрому, молча моем ему руки. Потому что это куда проще, чем ждать, пока он сам сделает. А в садике воспитатель все поясняет детям, а заодно и нам, что и зачем надо делать. Мама, у которой такой особенный ребенок, сама зачастую не знает, как общаться с ним…
– А если б этого сада не было, что тогда? – обращаюсь к обеим женщинам.
– Сидели бы дома. Ребенок находился бы в четырех стенах и застыл в развитии. А я бы сидела с ним, навсегда поставив крест на работе и чем-то личном, – обе женщины отвечают одно и то же.
Внимание каждому
В группе для детей со сложным дефектом развития на стене список из пяти человек – это комплект группы. Для таких детей по-другому просто нельзя: каждому из них постоянно нужно внимание. Сейчас в группе всего одна девочка – остальные заболели ветрянкой. Ее зовут Надя, с виду она – самый обычный ребенок: живая, подвижная. Воспитатель гремит бубном, Надя бодро марширует по ковру. У Нади аутизм. Пока ей не исполнилось полтора года, она немного говорила, общалась с мамой. Потом замолчала, замкнулась, оказалась в каком-то своем, никому не понятном мире. Она никогда не общается со сверстниками – будто вовсе не видит их, – только со взрослыми. Даже за стол обедать вместе с другими детьми садится не всегда. На то, чтобы просто установить эмоциональный контакт с девочкой, у воспитателя Татьяны Янкиной ушел целый год.
– Я видела фильм, в котором мир был показан таким, каким видят его аутисты, – говорит Янкина. – Поток шумов и картинок, из которого они не могут вычленить чего-то одного. Мне кажется, такие дети живут в аду, про который мы ничего не знаем…
Сложно проверить, насколько справедливы кадры из фильма, про который рассказывает Янкина. Но очевидно, что аутисты – другие. Для них разорваны все те связи, которыми люди, как паутиной, «вклеены» в мир.
– Ребенок-аутист очень консервативен, – рассказывает Янкина. – Например, Надя с мамой всегда ездят домой на автобусе, девочка привыкла выходить на одной и той же остановке. И вот однажды автобус сломался, и надо было выйти раньше. Надя вцепилась в поручни, кричала и не хотела делать того, что находилось за рамками привычного шаблона. А пассажиры спрашивали: «Почему у вас ребенок такой невоспитанный?»
Надина мама, Майя Пименова, воспитывает дочку одна. Ей 32 года, и она полностью посвятила себя ребенку. Янкина говорит, что у родителей детей-аутистов две старетегии поведения. Или они, как Пименова, принимают своего ребенка таким, какой он есть, или до последнего спорят с врачами, ищут виноватых, не верят в поставленный диагноз.
Янкина работает в детсаду № 1 с 1980 года.
– Вам тяжело с этими детьми? – спрашиваю ее.
– Главное, что я их люблю, – отвечает она. – Иногда бывает тяжело. Когда Надя плачет, а я не понимаю почему. Она же не говорит и не может объяснить…
Чудеса возможны
Детский сад компенсирующего вида № 1 открылся в 1972 году. Тогда это было самое обычное образовательное учреждение, куда ходили несколько слабослышащих малышей. Со временем появились группы для больных детей, а вскоре он полностью приобрел совсем другой статус.
– Сад перепрофилировался, но ни один сотрудник не уволился, – констатирует Скоробогатько. – От нас уходят только на пенсию. Я работаю тут с 1986 года – приехала в Тулу из Одессы и все думала, как меня примут, ведь коллектив уже сложившийся. А когда пришла, сразу забыла об этих страхах…
Сейчас в саду воспитываются 46 человек: малыши с нарушением зрения и задержкой психического развития, слабослышащие, с ДЦП, аутизмом. Очередь на поступление сюда никогда не иссякает. Детей берут при первой же возможности. Садик полностью финансируется из бюджета, родители ничего не доплачивают за пребывание своих чад.
– Врачи часто ставят крест на таких детях, но это неправильно, их надо развивать, заниматься с ними, и тогда все возможно, – говорит Скоробогатько.
В прошлом году два ребенка из компенсирующего сада № 1 перешли в обычный садик. Это уникальный случай, признается заведующая. Но он подтверждает, что, если не запирать этих детей в четырех стенах, возможны чудеса.
Родители часто ждут именно чудес, рассказывает заведующая. Они приводят ребенка, который почти не слышит и сразу же спрашивают: «А когда он начнет говорить?» На этот вопрос нельзя ответить так просто. Но понятно, что ребенок-инвалид – это родительская боль, которая никогда не утихает. Каждый надеется, что немного старания – и ребенок станет таким же, как все.
– Таких садов должно быть больше, – говорит Скоробогатько. – Не надо бросать детей-инвалидов и их родителей…
Юлия ГРЕЧЕНКОВА
Елена КУЗНЕЦОВА