Здоровье

15:18, 19 июля 2019

Кривое зеркало личных пространств

Екатерина ГАРБУЗОВА
Сергей КИРЕЕВ

У юноши аутизм, у барышни панические атаки, у всех остальных возрастов – непреходящая депрессия. Современный человек страдает. Он не может не страдать. Потому что любит делать это…

Но при виде барышни в рваных джинсах и с кольцом в носу, в дредах и татушках, которая, закатывая глаза, повествует о внезапной панической атаке, посетившей ее ночью, хочется барышню высечь. Чтобы перевести виртуальные страдания в реал. Ибо в рассказах не хватает одного: практической причины для нервного срыва. Наглотавшись успокоительных и забившись в угол дивана, барышня будто бы смотрит кино про самую себя. Или в компьютерную игру играет.
Сегодня потерять самообладание все равно что воды попить, никто даже не пытается сохранить лицо. А потому истерики, агрессивные выпады по принципу «бей своих, чтоб чужие боялись», уход в себя с многодневной лежкой лицом к стене – обычное дело. То, что вчера было тебя недостойно – несдержанность, демонстрация слабости, незрелости, вдруг стало едва ли не нормой поведения. Максима «вы дурно воспитаны» больше не работает!

Это не мое
– Рассуждать о том, как мне плохо, констатировать «я не справляюсь», признаваться, что на меня давят, нарушают мое личностное пространство, стало одной из форм демонстрации продвинутости. Со стороны может показаться: как вырос уровень психологической грамотности нашего населения! А начнешь вникать – все страдания на пустом месте. И за невротизацией человек прячет инфантилизм, откровенную лень, нежелание брать на себя ответственность, – говорит практический психолог, преподаватель медицинского института ТулГУ Юлия Густова.
Современный человек вообще очень сильно преувеличивает свои страдания. В старые времена, работая с пяти лет, испытывая холод и голод, битый, пытаемый, переживающий нападения диких зверей, изо дня в день защищающий свою жизнь и имущество человек по фазе не сдвигался. А вот когда жизнь стала по-настоящему безопасной, страданий прибавилось. И совершенно изменился их состав. Человек прошлого даже не понял бы, о чем рассуждает та барышня в татушках, с которой мы начали материал.
Если бы нынешним страдальцам действительно грозила опасность, от страданий не осталось бы и следа. В древней Спарте не возник бы культ презрения к страданиям, если бы жизнь не была полна лишений. Жены декабристов не поехали бы в Сибирь разделить страдания своих мужей, если бы позволяли себе испытывать панические атаки.
Сейчас любое плохое настроение – уже депрессия, а если хочется из душного помещения выскочить на свежий воздух – паническая атака.
Если парень мучается, тираня своими переживаниями родителей, значит, он сложной душевной организации, а не примитив какой-нибудь. И его ведут к психологу. Не требуют: «утри сопли», «возьми себя в руки», «не будь тряпкой», нет! Мать с отцом заранее встают в позу виноватых в его неудовлетворенности жизнью: ах, зачем мы отдали его в этот платный вуз, четвертый год ходит туда как на каторгу… И недоросль подтверждает: да, видимо, это не мое. А что именно его, он и в теперешние двадцать лет все никак не определится…
– Вот мы сейчас по закону продлили детский возраст – до восемнадцати. Зачем? – удивляется Юлия Эдуардовна. – Удлинившийся рафинированный период делает юных еще более неспособными встретиться с реальной жизнью. Когда я спрашиваю этого молодого человека, за обучение которого в техническом вузе уже четыре года, надрываясь на трех работах, платят родители, кем он хочет-таки быть, следует пауза. И затем неожиданный ответ: ну, например, я хотел бы писать рэперские тексты. Нет, он не пробовал. Но, когда слушает рэпкор или панк-рок, понимает, что наверняка смог бы так же…

Я не справляюсь
Спекуляции личным пространством получают все более широкое распространение. Его нарушают все, все! Только не я сам.
Раньше мы такого понятия даже не слышали, человеку было достаточно простого уважения. Младшим полагалось уважать старших – за взрослость, опыт, профессионализм. Сегодня золотое правило «не перебивай старшего» кануло в Лету. Сегодня юноша, надергав специальных терминов из Интернета, чувствует себя на голову выше тех, кто терминов оных не знает. На приеме у практического психолога страдающий юный Вертер и с родителями, и со специалистом чувствует себя на одной ноге.
Образование сегодня подра­зумевает сумму специальных знаний. Навыкам достойного поведения, даже – самообслуживания, уже не учат. И жизнь превращается в экзамен, который юные не могут сдать. Что остается в такой ситуации? Правильно – страдать!
Страдают даже от того, от чего предыдущие поколения получали удовольствие. Молодые мамы страдают при виде собственного ребенка: он тоже нарушает их личное пространство. В западной литературе по психологии этого периода такие страдания узаконены, чувство «пропади ты пропадом» и «я тебя ненавижу» – якобы совершенно нормальны. Недаром там набирает силы движение childfree – свободная от детей. То, что раньше было присуще трудным подросткам, теперь сохраняется до тридцати лет или так и не проходит – вообще.
В школе ученик полы не моет, доску и парты не вытирает – это объявлено эксплуатацией детского труда. В поход пойти больше не получится, потому как дети в походе обязаны иметь биотуалет, а не ходить с лопаткой в ближайшие кусты, и пить они могут исключительно бутилированную воду. Кто ж ее на горбу в поход потащит?
Между человеком и реальностью возведено так много преград, что человек уже не понимает иногда: а жив ли я? Он не чувствует запаха хлеба – хлеб в целлофане. Он не добывает хлеб насущный в поте лица – достаточно протянуть руку и взять. И он набивает тату, чтобы испытать боль и вспомнить, что жив.
– Естественный отбор отменен не только на уровне физиологии. Сегодня быть размазней – нормально. И современные поколения не в пример слабее предыдущих. Сделать их недееспособными можно не только плохой физической подготовкой, но и неправильным воспитанием. Притом что наши страдальцы совсем не собираются свои страдания преодолевать. Они хотят жалости, потачек, и слишком часто панические атаки и депрессии – лишь способ манипулирования людьми, которые такой роскоши позволить себе не могут, – заключает Густова.

Вынь да положь
Давно работающие психологи в один голос отмечают: состав проблем клиентов и их содержание за последние двадцать лет изменились радикально. Раньше человек спрашивал, что он должен изменить в себе, чтобы стать более гармоничным. Теперь он интересуется, почему все такие злые, что не замечают его несомненных достоинств. Раньше было желание деятельности, поскольку ответственности с себя никто не снимал. Теперь клиент после консультации решает, что и психолог его не понимает. Значит, мир к нему действительно несправедлив. А коль так, то панические атаки – его естественная реакция на ужас существования…
Юлия Густова:
– Знаете, сколько молодежи сидит сейчас на антидепрессантах или других психоактивных препаратах… А ведь каждая таблетка учит наш организм не справляться самостоятельно ни с чем, что еще недавно даже не входило в разряд проблем. Все вздернуты, у всех неадекватные реакции. Но никто никому никогда не делает замечаний. Молодые люди ругаются матом, не уступают место в транспорте, даже когда их об этом просят, откровенно достают слабого, но все вокруг молчат. В такой обстановке только психопаты и могут формироваться. А ведь нам доживать жизнь рядом с этим сдвинутым поколением.
Соблазнов много, их все больше. И чтобы отпрыск был спокоен, все, на что он укажет пальцем, вынь да положь. Иначе обидится. Его ж недоцеловали! Обиды трансформируются в агрессию. И вспышки будут происходить все чаще.
Конфликт отцов и детей не нов под луной. Но сегодня отцы сдаются без боя.
0 комментариев
, чтобы оставить комментарий

Ранее на тему