Здоровье

00:13, 20 февраля 2023

Проблема есть. Что такое расстройство пищевого поведения и как с ним бороться?

Проблема есть. Что такое расстройство пищевого поведения и как с ним бороться?
Александра МИЛЮТИНА
Художник Михаил ЛЕОНТЬЕВ

Это происходит внезапно. Осознание – внезапное, в то время как длиться это может очень, очень долго. И хорошо, если ты вообще в какой-то степени начинаешь осознавать, что происходит: это можно считать первым шагом к ремиссии. Плохо, когда ты думаешь, что все нормально. Все идет так, как и должно.

Все начинается безобидно – с шуток про лишний вес, про то, что у тебя на животе складки, когда сидишь, про то, что ты крупнее своих сверстников. Для детей это нормально. Для людей нормально подозрительно относиться к тому, что от них отличается, даже если это – реальный человек. У детей еще не укоренилась в головах мысль о том, что все люди разные, но именно поэтому случаются самые непоправимые вещи.

Все начинается с малого. С указания на то, сколько у тебя складок на животе, когда ты сидишь. Когда в открытую говорят, что ты толстый, когда настойчиво советуют, что тебе надо похудеть, – и вовсе не из благих побуждений. Когда твой вес и твое телосложение становятся предметом для насмешек. Когда понимаешь, что ты в общем-то один на всем свете.

– Как правило, расстройство пищевого поведения может возникнуть у любого человека – у детей, подростков, взрослых, – отмечает заместитель главного врача Тульской областной клинической психиатрической больницы № 1, заведующий кафедрой психиатрии и наркологии медицинского института ТулГУ Дмитрий Ивашиненко. – Для начала стоит разобраться, что следует понимать под термином РПП: это и нервная анорексия, и нервная булимия, настойчивое вызывание рвоты, компульсивное переедание и, на самом деле, много чего еще, но больше всего внимания обычно уделяют именно нервной анорексии. Есть два варианта анорексии: один – невротический – это когда анорексия является самостоятельным заболеванием, а второй вариант – когда нервная анорексия является симптомом другого, более тяжелого заболевания, например, аффективного расстройства или расстройств шизофренического спектра, это когда тяжелое психическое расстройство начинается с расстройства пищевого поведения.

На начальных стадиях нервная анорексия – обратимый процесс, если нет тяжелых соматических изменений, опасных для жизни. Проблемы, связанные с личностными аномалиями, часто излечимы.

Под «соматическими изменениями» в первую очередь понимается хроническая патология ЖКТ, потом – сердечно-сосудистая, далее – эндокринная, все, что может быть «повреждено» от недостатка питания.

Часто люди, страдающие РПП, пренебрегают этим знанием – если можно так выразиться, пренебрегают собственным здоровьем в попытках достичь идеала.

О том, что это не страшные сказки и не выдумки, они догадываются только после нескольких походов по врачам, когда им прописывают целую стопку таблеток для поддержания нормального состояния организма. Цена за такое похудение может быть очень высокой.

Ниже приведены истории реальных девушек, страдающих РПП.

Даша, 21 год:

Причинами были, полагаю, перестройка гормонального фона в подростковом возрасте, напряженная обстановка в семье, скрытый буллинг в школе. Родители в силу своей неосведомленности, за что их, конечно же, нельзя ругать, не понимали, что происходило, и списывали на капризы: сперва детские, потом «станет взрослой, полюбит». Это проявлялось в избирательном отказе от приема пищи, который действительно похож на каприз, но капризы не могут продолжаться годами.

При своей худобе и стройности я считала себя полной, недостаточно красивой, недостаточно хорошей для одобрения, что переросло в бессознательную проблему с приемом пищи. Я часто пропускала ужины, игнорировала обеды, обходилась лишь булочкой с чаем на завтрак и редкими перекусами из сладостей на протяжении дня. Нормальная еда казалась отвратительной, как бы красиво она ни выглядела и как бы вкусно ни пахла, даже если я чувствовала голод, я не могла проглотить ни кусочка, поскольку чувствовала некую тошноту.

Я знала, что мне нужно поесть, знала, что голодна, а потому заставляла себя хоть и долго, но проглатывать пищу, запивая ее водой. Так я могла на обычную котлетку, запеченную в духовке под соусом, потратить целый час, если не больше. Родители лишь говорили: «опять ковыряешься в пище», «она уже остыла, чего ты так долго возишься». В такие моменты оставшаяся еда становилась невыносима и уходила в мусорку, собаке, куда угодно, но не в желудок. Одновременно с этим я налегала на сладости и те блюда, которые считаются вкусными по определению.

В один день безвкусная больничная еда казалась невероятно привлекательной, в другой – одно воспоминание о ней вызывало отвращение. Из-за такого рациона начались сильные проблемы со здоровьем, психологическое состояние не улучшилось, я начала падать в обмороки. К врачу мы не обращались, лечили последствия, но никто не ставил симптомом психологический фактор. Ни родители, ни я не понимали, что происходит, и, возможно, это пошло бы дальше, если б я не начала принимать гормональные лекарства, одним из побочных эффектов которых было усиление чувства голода.

На тот момент я уже переехала учиться в другой город, начала ходить на обеды в кафе, готовить себе сама самые банальные вещи, но это нормализовало мое состояние и, находясь на грани нормального веса, близко к анорексии, я за два года набрала 15 килограммов, избавившись лишь от части последствий нескольких лет избирательной голодовки. По состоянию здоровья я перестала принимать эти лекарства и стараюсь контролировать собственный прием пищи, сформировала свой распорядок дня. К сожалению, то, что я выросла, не решило проб­лему, но позволило ее осознать.

Лера, 23 года:

Все началось в 2017 году. В 16 у меня началась депрессия, я совершенно не знала, что с этим делать. А по жизни надо мной, бывало, подтрунивали за вес. Я не позволяла над собой издеваться, но комментарии были. Я была маленькой и по-детски округлой, а еще в детстве сидела на гормонах, и это сыграло свою роль. В общем, была не толстой, но немножко пышкой. И я решила, что чтобы выйти из депрессии, мне надо что-то поменять, и тогда в голову пришла гениальная на тот момент мысль: нужно заняться собой.

Поначалу все было хорошо: здоровое питание, спорт, ходьба, зал. Казалось, что от депрессии это помогло, потому что я все свое внимание переключила на похудение, но именно так произошло мое помешательство. За пару месяцев в моей голове не осталось ничего, кроме мыслей о еде. Я деградировала как личность, со мной было не о чем поговорить, и я говорю это, не преувеличивая, потому что единственное, о чем я думала, – о калориях и о своем весе. Продумывала, чем питаться, когда взвеситься, сколько воды выпить.

Постепенно я поняла, что вес не уходит, и решила отказаться от еды. Сначала я питалась где-то на 1200 килокалорий; есть хотелось жутко, но терпимо. Снизила до 800, а потом случился какой-то псих или срыв, и таким образом есть я начала на 200 килокалорий. Мой день строился так: я просыпаюсь рано-рано утром, пью воду, иду 15 км до курсов, там отсиживаю до вечера, потом пешком иду обратно столько же. Поздно вечером возвращаюсь домой, разрешаю себе выпить какао и съесть пару долек дыни. Засим, собственно, все. Я реагировала на каждую брошенную фразу, если она касалась моего веса, мне было очень плохо. Еще человек, который мне нравился, не воспринимал меня всерьез, когда я пыталась с ним поделиться своими переживаниями, и я чувствовала себя максимально одинокой.

Однажды я поехала в Москву к одному человеку в гости, я была в своем самом низком весе, но девочка, к которой я как раз-таки приехала, пошутила про мои жирные ляжки, и мне снесло крышу. Как сейчас помню: еду домой в автобусе, хочу жрать так, что хоть стекло от окна отламывай и жуй, все вокруг меня едят. Я начинаю реветь, а мне мама той девочки дала бутерброд с собой. Я укрылась кофтой с головой, чтобы меня никто не видел, и в пару укусов съела этот бутерброд – и тогда что-то в моей голове переклинило. Начались компульсивные переедания. Естественно, вес набрался обратно. Хочу еще отметить, что красивой я не ощущала себя никогда, даже когда была в самом низком весе, – я ненавидела себя и стремилась похудеть еще, в надежде, что хоть тогда-то себя полюблю. В общем, после этих перееданий во мне снова что-то щелкнуло – и я опять начала не есть. Нашла идеальное решение всех проблем: лапша на 5 килокалорий, вот ее я ела. Это, считай, как жевать резину. Потом я снова начала есть – ела, надо сказать, до слез и до боли в животе, а не как нормальные люди, и снова скачок в голодовку.

Очень позже я съехала от родителей и начала жить самостоятельную жизнь, и тут случился жесткий ментальный крах. Я буквально слегла. У меня в холодильнике было 20 яиц, а я просто лежала, не могла встать, смотрела в потолок, и так целый месяц. Иногда, правда, приезжала мать проверить, как я живу, и тогда перед ее приходом убиралась по-быстрому, покупала кусок мяса, чтоб сделать вид, что у меня все в порядке. Потом так сложилось, что мне нужно было вернуться – бабушке требовалась помощь в силу состояния ее здоровья. То есть к моим проблемам добавилась еще забота о другом человеке, так выходило, что я питалась двумя котлетами со шпинатом в день. И чаем. И все.

Потом приехала мать, ужаснулась, увидев меня. Все начало налаживаться после ее приезда: мне стало проще, и я смогла встать на учет в психоневрологический диспансер. Я во многом изменилась как человек, много жизненных уроков было, и сейчас как-то полегче. Я не нажираюсь, я ем. И ни в чем себе не отказываю. Принимать себя стало легче. Но у меня присутствует эта чисто «эрпэпэшная» фишка, когда ты садишься есть, и мысль в голове проскакивает: «Ну все, это последняя еда в моей жизни, больше я грешить никогда не буду». Помогло еще то, что я повзрослела как морально, так и физически. Я стала выглядеть старше, а не как ребенок. Я предполагаю, что это может вернуться, но я очень этого не хочу. Пока держусь. Но разрушительные мысли фоном есть, я пытаюсь вылечить себя от депрессии в том числе, а потом основательно займусь проблемой с едой. Но верю ли я в полное исцеление? Нет. От случайно брошенного слова в голове происходит целый ураган, особенно если понимаешь ты его неправильно. Врачи не понимают, что ты им говоришь, и советуют смотреть в зеркало и нахваливать себя. Но это не работает.

Маша, 16 лет:

Началось все в восьмом классе, когда мне было 13 лет. До этого надо мной всегда посмеивались мои родственники, в том числе и тетя – ну из-за лишнего веса, – а потом я начала общаться с мальчиком, который был старше меня. Я подумала, что хочу выглядеть достойно, и сама додумалась до своего метода похудения. Каждый день я ходила по 10 км в лютый мороз, и если сначала я просто не ела, то потом начала вызывать рвоту, когда у меня случались срывы. Таким образом за месяц с лишним я сбросила с 62 до 51.

Мама уже повела меня к диетологу, но при этом со мной просто поговорили, никакой диеты не прописали. Не знаю, дальше все было как в тумане: я и дальше пыталась худеть так же, как и до этого, но срывалась на третий день. И сейчас у меня просто не осталось сил на все это. Ничего не делаю со своим весом, живу как есть.

– Важно помнить, – отмечает Ивашиненко, – что компульсивные переедания – процесс, затрагивающий определенный промежуток времени и не сопровождающийся вызыванием рвоты.

Так, например, наши героини могли не есть несколько суток, но в какой-то момент у всех обязательно происходил срыв – они наедались в определенное время, а потом, будто застрявшие в колесе сансары, все начинали по новой.

– Если говорить о причинах возникновения – возможно, есть определенная предрасположенность, – полагает специалист. – Когда девочек дразнят в школе, когда о весе говорят их родители, все это формирует их отношение к себе, своей фигуре, и потом, в подростковом возрасте, это становится болезнью. Для возникновения любого невротического расстройства должно быть два компонента: стресс, например, та же травля, и внутриличностный конфликт. Когда это сочетается – тогда и возникает болезнь.

РПП – не миф, не выдумка современной молодежи, а самая настоящая болезнь, представляющая опасность для ее носителя. Когда ты сам чувствуешь себя желудком – ненасытным, вечно голодным, ты забываешь все, что свойственно помнить людям. Болезнь съедает тебя так же, как и ты во время очередного срыва съедаешь всю еду, что лежит у тебя в холодильнике.

Как и любую болезнь, РПП лечат, а также изучают.

– Подходов к лечению два. Это психотерапия и фармакотерапия. Кроме назначения препаратов, основным доказанным методом лечения является когнитивно-поведенческая терапия, один из современных вариантов ее – схематерапия. Пациенты с РПП часто со своей проблемой не идут к психотерапевту и не будут признавать наличие ее у себя. Если речь идет о человеке, который не понимает, что он болен, то нужно ему рассказать, что необходимо обратиться к врачу. В конце концов, когда возникают другие заболевания от этого – например, гастрит, – человек все равно приходит в клинику. Когда врач соматического профиля видит эти расстройства и начинает лечить пациента, вместо того чтобы одновременно с лечением объяснить, что надо идти к психотерапевту – это уже другой вопрос. В случае РПП основной специалист – именно психотерапевт, – говорит Ивашиненко.

В данной ситуации важен сам факт обращения к специалисту. В психотерапевтической работе есть понятие «формирование мотивации». Успешность этого этапа помогает исцелиться даже в том случае, если пациент сначала отказывается от лечения и не осознает проблему.

– Мне кажется, отношение к РПП сейчас, как и отношение к любым психическим расстройствам, в обществе сдвинулось с мертвой точки, – отмечает Ивашиненко. – Что касается развития психотерапевтической помощи – позитивные сдвиги, конечно, есть. Но самая главная сложность – неквалифицированные специалисты на современном рынке.

0 комментариев
, чтобы оставить комментарий