Русофобия: корни без окончаний. Часть 2

С.Ф.: – В 1815 году, конечно, уже сформировалась система, где Россия была ведущей державой. Так называемый концерт держав европейский. И это породило, конечно, зависть. И новый всплеск русофобии.

Важным моментом стало польское восстание 1830–1831 годов. После него векторы меняются в Европе колоссально.

Слово «русофобия» появляется в английской прессе. Так называли людей, которые боялись усиления России. И тут же подхватывает немецкая пресса. И уже потом выходит знаменитый памфлет Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году».

С.К.: – В начале XIX века открыто появляется британская русофобия. Вообще отношение к России у Англии было специфическим. При Иване Грозном английская торговля, английские купцы обладали уникальными возможностями. У них были льготы, они единственные могли торговать – вплоть до 1640 годов, когда в Англии был казнен Карл I. То есть отношения с Англией были нормальными, хорошими.

В 1788 году русские войска взяли Очаков. Премьер-министр Великобритании требует срочно направить туда морскую эскадру и начать войну с Россией. Но идея не находит поддержки в британском обществе. И тогда английские власти понимают: необходимо формирование общественного мнения, необходимо создавать предпосылки, чтобы в будущем такая ситуация никогда не повторилась.

И вот в начала XIX века после 1815 года, после победы над Наполеоном, демонстрации силы русского оружия – именно в это время появляется уже английская русофобия. Начинается так называемая Great Game – Большая игра за обладание пока еще не присоединенными территориями Центральной Азии.

– Вернемся к 1839 году. Великая держава, которая победила Наполеона и движется по пути развития. И вот что мы читаем у Кюстина: «Город Петербург, лишенный собственного лица… набитый безвкусными зданиями, что не имеют ни стиля, ни исторической ценности». Или: «Я не устаю повторять: чтобы вывести здешний народ [России] из ничтожества, требуется все уничтожить и пересоздать заново».

С.Ф.: – Доказанный факт, что одна из причин, почему был написан этот пасквиль, была абсолютно личной. Кюстин просил за своего, простите, польского любовника, который жил у него на квартире, а потом был сослан Николаем I. Но попросил неудачно.

Была еще такая причина, как раскупаемость тиража. Ведь Кюстин был не первым французом, который писал о России. Писал Барант. И писал очень хорошо, но не пошла книга. А Кюстину нужен был тираж. И книга разошлась.

Официально Николай I сказал русским публицистам не отвечать. Ответить должны были иностранцы. И тогда начали некую игру с иностранцами, кто бы мог ответить. Одним из тех, кто мог ответить, был Александр Дюма. За свою работу он захотел орден. Но Николай I сказал, что ордена ему много, достаточно перстня с царской руки. Послал перстень. Дюма за этот перстень ехать не согласился. И написал в ответ «Учителя фехтования».

В России же было письмо Вяземского, но оно опубликовано не было. Вот там как раз слово «русофобия» появилось.

Позже, не вступая в полемику, свое мнение выразил Федор Тютчев. Именно его авторству чаще всего и приписывают слово «русофобия».

– Перейдем к XX веку и основным всплескам русофобии…

С.К.: – В XX веке меняется полностью внешнеполитическая ситуация вокруг России. То есть Россия проиграла Крымскую войну. Россия нашла себе нового неожиданного союзника после франко-прусской войны 1870–1871 годов. Начинается сближение России и Франции. Мы становимся друзьями, начинается культурный обмен, со стороны экономики – внедрение французского капитала. Это приводит к изменению внешнеполитических курсов России и Франции. 1894 год. Россия и Франция подписывают договор. С этого времени пасквили, обличающие нашу страну в деспотизме, экспансионизме, полностью прекращаются.

С другой стороны, в Европе появляется мощное, сильное государство, которое было лишено колоний, было лишено возможности территориального расширения. Это Германская империя. Это государство претендует на изменение внешнеполитических границ, внешнеполитической обстановки. И в этой ситуации неожиданное новое сближение. В 1904 года появляется геополитическая доктрина Маккиндера, которая говорит о том, что территория, которую занимает Россия – это Хартленд, главная осевая часть мира. И главная геополитическая задача Великобритании – контролировать эту территорию. Как? Россию нельзя победить, значит, ее нужно разделить. И вдруг после такого апофеоза британской русофобии, антирусских настроений, геополитических подходов в 1907 году Россия и Англия вынуждены заключить соглашение, договор о создании нового внешнеполитического блока – Союза сердечного согласия, куда вошли Англия, Франция и Россия, – Антанты. И вот тут появляется уже немецкая русофобия. Явление уникальное, основанное на расистских высказываниях о том, что славяне неполноценны, необходимо расширение государства, территориальные захваты – многие из этих доктрин впоследствии были использованы уже нацистскими лидерами.

– Но при этом 1945 год – это и начало американской русофобии?

С.К.: – Вообще взаимоотношения России и Америки очень интересны. В XVIII веке Россия встала на защиту нового независимого государства – Североамериканских Соединенных Штатов. В XIX веке американцы исповедуют концепцию Монро о невмешательстве в европейские дела. Но и европейцы при этом не должны вмешиваться в дела Америки.

Американцы одними из последних стали участвовать в Первой мировой войне, когда она фактически к концу подходила. Да и участие во Второй мировой войне для них было чем-то невероятным, это противоречило всей Внешнеполитической доктрине Соединенных Штатов. Поэтому в 1941 году, когда японцы напали на Перл-Харбор, правительство США приняло решение создать целую серию документальных фильмов. Один из них был снят Фрэнком Капрой и назывался «Почему мы сражаемся», то есть почему русские сражаются. В этом фильме американцы впервые показали, что такое Советский Союз. Когда смотришь это фильм, испытываешь культурологический шок, сравнивая сегодняшний день и события этого фильма, преподнесенные американской пропагандой. В этом фильме показано, что русские – это свободолюбивые люди, веками отстаивавшие свою независимость в ходе нападок иностранных держав – Тевтонского ордена, поляков, французов, немцев. Русские все это перетерпели и продолжают бороться за свою независимость.

И вот в это же время параллельно возникает геополитическая доктрина Спитмана, которая говорит о том, что Россию необходимо не только блокировать с моря и с суши, необходимо выдавливать ее с так называемой территории Римленда, которой фактически охватывается наша страна, дальше на север, фактически лишая возможности торговли.

Американская русофобия впитала в себя все возможности современных на тот момент русофобий – французской, английской, немпецкой… И, естественно, на всем этом багаже развивается новая, широкомасштабная русофобия американцев.

С.Ф.: – Фултонская речь Черчилля. Это когда Запад четко обозначил главного врага. То есть страны все объединились перед лицом ключевого врага – нацизма, а Черчилль переформатировал общество на другого главного врага – на Советский Союз.

С.К.: – Создается как бы такой упрощенный образ России. Это матрешка, это пьяный мужчина, который при этом летает в космос на корабле, построенном все же русскими. Но сам он такой дикий, необразованный, не бреется. И вот этот образ культивируется в Европе – вечно пьяного русского, готового на безумные выходки. Но европейцы, которые приезжают к нам, этого не видят.

С.Ф.: – Огромную роль в происходящем сыграл украинский национализм. Он стал главным средством русофобии в нулевых и позднее. На Украине приводят к власти людей, которые отражают взгляд Запада. Этих людей подогревают концепциями, что Украина – страна, которая исторически стояла выше России, формируя украинский национализм. Но даже при таких раскладах у прозападных националистических представителей не получалось прийти к власти – они получали минимум на выборах. Потребовался майдан 2014 года, который полностью переформатировал украинское общество на антироссийские рельсы. И тогда уже идет всплеск русофобии в несколько ином масштабе. И, к сожалению, мы будем жить во время, когда русофобия будет прогрессировать. Но не надо этого бояться. Потому что, как показывает история, русофобия на Западе прогрессирует именно тогда, когда Россия начинает активно развиваться.

Мне хочется еще раз напомнить молодым. Нам в этом времени жить. А значит, надо просто быть более мудрыми, правильно оценивать себя и свое место в мире.

С.К.: – Не только в России мы обращаемся к вопросам русофобии. Но и на Западе есть люди, которые не страшатся и выступают с разоблачением русофобских концепций. Хочу привести в пример швейцарского писателя и публициста Ги Меттана, автора книги «Россия. Тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса». То есть не только мы понимаем эту проблему и пытаемся рассказать о ней, но и западные авторы.

Сильная Россия привлекала и будет привлекать внимание, вызывая новую волну русофобии. Но полное избавление от русофобии, возможно, означало бы и конец России. Ее раздробление, разделение. Но нам такой мир не нужен. Без России.