Пейзаж после добычи, или Как нам обустроить угольные разрезы

Зинаида КАШТАНОВА
Геннадий ПОЛЯКОВ

Величественные, в глубоких складках конусовидные горные гряды, напоминающие хрестоматийные фото швейцарского пейзажа, высятся над протянувшимися на километры водоемами. Серо-коричневая песчаная почва и на ней – одинокий след, словно кадр из популярного фильма. Такие картины характерны для угледобывающих разрезов в Узловском и Кимовском районах, где мы недавно побывали. Нашими проводниками оказались руководители Подмосковного научно-исследовательского угольного института Вячеслав Потапенко и ОАО «Мосшахтострой» Михаил Архипов – люди, за плечами которых большой опыт работы в горнодобывающей отрасли. Целью поездки было, конечно, не созерцание рукотворного ландшафта. Двигало чисто прикладное намерение – показать, что здесь может появиться в плане развития туризма и создания зон отдыха, если местная власть проявит интерес и внимание к этой теме.

…Разработка угольных месторождений открытым способом в Тульской области велась почти 47 лет, негативно повлияв не только на поверхность земли, но и на структуру почвы и химический состав воды. В 2002 году разрезы в Мосбассе закрылись по причине их нерентабельности. Шахтеры покинули месторождения, оставив после себя горы вскрышных пород, не выполнив в полном объеме их рекультивацию. На месте горных работ образовались многочисленные водоемы протяженностью до 2–3 километров, сдобренные колчеданом, сульфатами, железом и другими химическими элементами периодической системы Менделеева. В большинстве из них не водится ничего живого.
В советские времена, когда государство уделяло повышенное внимание горнодобывающей отрасли, рекультивация поверхности проводилась постоянно, а земли вводились в сельскохозяйственный оборот. После ликвидации разрезов на территории области осталось более 2000 гектаров нарушенных земель. На их рекультивацию Государственное учреждение по реорганизации и ликвидации нерентабельных шахт и разрезов (ГУРШ) выделяло средства из федерального бюджета.
Выступавшее подрядчиком предприятие «Мосшахтострой» привело в порядок почти 600 гектаров. Участки после комплекса технической рекультивации были пригодны под лесопосадки.
Как рассказывает генеральный директор «Мосшахтостроя» Михаил Архипов, согласно рабочему проекту под рекультивацию попали только те участки, которые отрабатывались после 1995 года. А те, что остались за их пределами, сегодня стихийно зарастают деревьями, кустарниками и дикими травами. На рабочих бортах и уступах происходят осыпания, обвалы пород и оползни, появляются промоины от паводковых вод. Высота холмов над поверхностью техногенных водоемов достигает 20–25 метров, а крутизна склонов – 45–60 градусов. На один из таких мы как раз и совершили подъем на мощном внедорожнике Михаила Георгиевича. Панорама открылась потрясающая! Это как раз та часть площади, где были проведены «Мосшахтостроем» горнотехнические работы. Место уже облюбовали и экстремалы на квадроциклах, и «любители природы», следы пребывания которых предстают взору во всей красе.
Сегодня финансирование горнотехнической рекультивации участков, внесенных в технический проект ликвидации «Тулаугля», завершено. Биологическая же рекультивация не закончена, и в итоге конечный результат по приведению почвы в порядок не достигнут.
– Так как средств на выполнение всего объема работ не оказалось, то ГУРШ разделил проект на две части, – поясняет Михаил Георгиевич. – Горнотехническую профинансировали, а биологическую отложили «на потом». А потом – это надежда на то, что «здесь и само все зарастет». Да, на отдельных местах, где благоприятные природные условия, происходит самосев. И трава вырастает, и кусты. Но есть участки, которые без завершенного этапа биологической рекультивации будут и дальше разрушаться и размываться.
Фактор времени лишь усугубляет экологическое неблагополучие. Это подтверждено данными Подмосковного научно-исследовательского угольного института. На протяжении более чем десяти лет он ведет экологический мониторинг последствий ликвидации угольных разрезов, и в частности тех, что относились к разрезоуправлению «Ушаковское».
– В той части территории, где выполнялась только горнотехническая рекультивация, происходит деградация почвы, – продолжает тему Вячеслав Потапенко. – Результаты экологического мониторинга показали, что идут процессы эрозии, образования пыли, которая сдувается ветром и уносится на значительные расстояния, загрязняя атмосферу, поверхностный почвенный слой и населенные пункты, например, деревню Люторичи. Не происходит естественного раскисления почвы, подземных и поверхностных вод. Без биологической составляющей ведение горнотехнической рекультивации не имеет смысла, так как на этих землях ничего не самовосстанавливается. Что касается воды в «мертвых» водоемах, то исследования показывают: в районах ликвидированных разрезов она еще долго сохранит высокую степень загрязненности и будет оказывать негативное влияние на окружающую среду. Необходимо проводить биологическую рекультивацию, которая позволит создать массивные лесонасаждения, остановить водную и ветровую эрозию поверхности земли.
Где же выход, если деньги на возрождение природы в проекте ГУРШ заложены, а получить их пока не удается? Прежде всего необходима инициатива органов местной власти, которые своим обращением смогли бы доказать необходимость продолжения рекультивации. Таково мнение специалистов. Во многих горняцких регионах эта проблема решается путем создания на месте отвалов и карьеров объектов рекреации, причем без перемещения огромных масс пустой породы, но с обязательным обеспечением безопасности для жизни и здоровья людей за счет насыпки защитного, затем почвенного слоя и посева многолетних трав, укрепления откосов карьеров современными материалами.
По мнению профессионалов, подобная картина после добычи угля не должна оставаться на века, тем более что существует специально разработанная государственная программа технической и биологической рекультивации, направленная на восстановление и приведение в порядок нарушенных земель после ликвидации разрезов. Разумеется, первозданный вид природе на отработанном месторождении придать невозможно, да и нецелесообразно. Но тем не менее процесс рекультивации позволяет благоустраивать нарушенные поверхности земли. Искусственный ландшафт превратится в полезный и даже коммерчески выгодный проект. Речь может идти о создании на месте карьеров зон отдыха с пляжами, аттракционами, парками, санными и лыжными трассами и т. д.
– Мы говорим о разрезах, а у нас десятки терриконов никогда не рекультивировались, – замечает Михаил Архипов. – А вот в Сафонове Смоленской области приведены в порядок все восемь терриконов. Посеяли траву, высадили деревья – и совсем другая картина. Это результат активного сотрудничества сафоновской администрации с работниками ГУРШа. У нас на бывшем Кимовском разрезе идут оползни в сторону населенного пункта и ЛЭП. Представители ГУРШ осмотрели место и сказали: «Выйдите с инициативой, мы попытаемся решить». Пока инициативу никто не проявил.
Приводить свою территорию в порядок необходимо. Это истина. В округе около сотни водоемов общей площадью более 400 га, которые при желании можно превратить в рыбные пруды, организовать отдых на воде. Для реабилитации территорий, подвергшихся негативному воздействию открытых горных работ в Тульской области, необходима разработка программы и бизнес-плана формирования экологически пригодного ландшафта на нарушенных территориях. Это способствовало бы привлечению инвестиций для создания рекреационной зоны в густонаселенном промышленном районе, включающем Новомосковск, Узловую, Донской, Кимовск и Богородицк, и развитию туризма, считают Вячеслав Потапенко и Михаил Архипов.