Сейчас ты дома, или Хроники мирной жизни

Радость, счастье: по признанию родственников участников специальной военной операции, эти эмоции они испытывают, встречая дома бойцов, приехавших на побывку – в отпуск или насовсем. Но вот первая эйфория – этап пройденный. Что дальше? Как теперь вести себя с мужем, сыном, отцом… Как налаживать быт? Что можно, а что нельзя? О нюансах общения родных и близких с военнослужащими, вернувшимися из зоны СВО, «Тульские известия» поговорили с профессором кафедры психиатрии Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова, доктором медицинских наук Евгением Курасовым.

– Евгений ­Сергеевич, понятно, что участников СВО на каждом шагу подстерегала опасность. И это не могло пройти бесследно?

– Конечно. Психика в таких условиях перестраивается, она постоянно в ожидании чего-то нехорошего. Так что это люди с постстрессовыми расстройствами, с повышенным уровнем тревожности. Потому в обычной жизни мужчин, побывавших в зоне спецоперации, не нужно оставлять в ситуации неопределенности. То есть недопустимы диалоги:

– Я приду вечером.

– Во сколько?

– Не знаю!

В общении теперь все должно быть четко: «Я приду в семь».

И главное – нужно прийти в семь. А если не получается, то следует позвонить и предупредить, что в семь вы не вернетесь по такой-то причине, а произойдет это в восемь. Понимайте, что неопределенность будет увеличивать уровень тревоги, а тревога в свою очередь – уровень агрессии.

– Стресс, тревоги, травмы, ранения – все влечет перемены в настроении, поведении людей. Как родственникам реагировать на такие метаморфозы?

– Давайте конкретно поговорим про военнослужащего, который пережил ранение, вернулся домой и теперь он не тот, что был прежде. У него повышенная раздражительность, тревожность. Он плохо спит. Его родным нужно уметь амортизировать. Что я имею в виду: если в прежней семейной жизни на экспрессивную эмоцию мужа жена, родители или дети могли ответить так же – экспрессивной эмоцией, и все решалось, по крайней мере, каждый обозначал свои намерения, позицию, то в предложенных обстоятельствах шаблон может не сработать, ведь муж теперь непредсказуем, у него могут отказать тормоза. И амортизировать в данном случае означает – в какой-то момент промолчать либо перевести разговор в другое русло. Запомните, директивный менторский тон: «сел – успокоился!» или «пойди, выйди!», «не мешай!», «не отсвечивай!», – я на простом бытовом языке, даже на сленге сейчас говорю, как общаются в обычных семьях, – больше не работает. В противном случае получите очень плохую ответную реакцию. Не нужно участника СВО учить жизни, равно как и доказывать, что вы сильнее характером. Уверяю, после любого вооруженного конфликта любой его участник сильнее вас. Он – носитель экстраординарного жизненного опыта: если вы смотрели в глаза опасности и неопределенности, то он смотрел в глаза смерти. Согласитесь, несопоставимо. Так что, даже если прежде по директивам вы были номером один в семье, теперь придется уступить первенство. Ищите другие, дипломатичные подходы. В лобовую – не получится.

– А по поводу сна: как можно его нормализовать?

– Создавать условия. Можно даже использовать бытовую коррекцию. Это допустимо. Отдельно остановлюсь на алкоголе. Давайте не станем лукавить про ЗОЖ: попробуйте заставьте человека, вернувшегося оттуда, вести спокойный, размеренный, абсолютно трезвый образ жизни. Что касается дозы спиртного, то в разных странах дринк – стандартная порция алкоголя – определяется по-разному. В пересчете на чистый этанол она варьируется от 12,5 до 25 граммов. Скажем так: бокал вина на ночь, может быть и да, но если алкоголь становится образом жизни – тогда категорическое нет. Дрифт недопустим.

 – Где та грань, как понять, что спиртное уже стало нормой? И что значит дрифт?

– Дрифт в данном случае – это постоянное употребление алкоголя. Когда каждый день и с утра. То, что в народе называют запоем. И даже если по чуть-чуть, но каждый день и с утра – это тоже недопустимо. В противном случае и тревога, и раздражительность только усилятся, а мнимое затишье, вызванное горячительным, будет давать лишь временный эффект. Принял – стал спокойнее, но дальше будет хуже.

 – И как остановить?

– Так за помощью к специалисту идти.

 – Это понятно. Но как отвести? Ведь если сказать: пошли лечиться, можно получить очень негативную реакцию.

– Сейчас реализован новый порядок оказания психиатрической помощи. Теперь прописана работа кабинетов медико-психологического консультирования, которые должны создаваться как в поликлиниках, так и в стационарах. И если вы видите, что нужна помощь, прежде всего следует найти, где уже действуют такие кабинеты, и уговорить человека прийти туда. Иного нет пути. Только уговаривать.

Зовите к психологу. К психиатру – бесполезно. Это стигма (определенное качество или признак индивидуума, который определяется им же самим как неприемлемый, негативный, неприятный. – Прим. ред.). Опять простым языком говорю, как рассуждает человек, вернувшийся с СВО: я там был героем, а тут стал дураком? Такое невозможно. Так что ваша задача – мягко уговаривать прийти именно к психологу, а тот, если увидит необходимость, сам перенаправит к психотерапевту; будет нужно – и к психиатру. То есть используем метод постепенного пропитывания. Но, запомните, игнорировать проблемы, закрываться от них ни в коем случае нельзя, потому что к постстрессовому расстройству вторым вагоном прицепится алкоголизм либо еще что-нибудь с окончанием -изм. Веществ разных много, как и «вагонов», которые будут цепляться дальше.

 – Уточню: говоря о проблемах с алкоголем, мы имеем в виду бойцов, вернувшихся насовсем или это касается и отпускников?

– Существенное замечание. Давайте без моральных оценок обойдемся и не станем про спортивные залы говорить в отпуске: не работает это. В реальной жизни кто-то будет целыми днями фильмы, лежа на диване, смотреть, кто-то что-то употреблять. И пусть! Пусть человек погуляет. А что касается уволенных в запас, тогда я бы рекомендовал понаблюдать за их поведением в течение 2-3 недель, ну месяца. Если «выплывает» сам, то и хорошо. И тут нужно его адаптировать к жизни, постараться отправить на работу. Я в принципе всем советую: вернулся человек с СВО – все свои семейные заботы сразу на него перекладывайте. Школа, сады – пусть водит детей везде, сразу отдавайте ему чад, занимайте домашними задачами, хлопотами, хоть забор пусть чинит… В общем, чтобы голова пустой не была. Потому что пустота – это вакуум, который тянет пыль в виде всякой ерунды. Да, сложнее, если речь идет о людях с ампутацией, но многие из них находят в себе силы это преодолеть, а кто-то и на фронт возвращается. Если очевидно, что через какое-то время человек не справляется сам и начинается дрифт или неадекватное поведение, тогда возвращаемся к разговору о мягком подталкивании к психологической помощи.

 – Про семейные заботы понятно. Но ими могут нагружать жена, мама. А детям участников СВО как себя вести? Что от них потребуется в общении с родителем?

– Я скажу банальные вещи, но детям, да это касается всех членов семьи, нужно окружить вернувшегося мужчину любовью и заботой, вниманием. В жизни всякое бывает: и ссоры, и разлады… но когда человек сидит в окопе, он вспоминает самых близких. Потому поддержка, любовь, внимание тех, о ком солдаты думали там, для них колоссально важна.