Елена Руднева: У меня есть возможность менять мир

В третий класс музыкальной школы – экстерном. И дальше – экстерном по жизни, которая с тех пор и навсегда связана с музыкой. В Гостиной «Тульских известий» беседуем с директором Тульской областной филармонии имени И. А. Михайловского Еленой Рудневой о взаимной любви – к жизни, к людям и к музыке.

Музыкальная школа жизни

- Я коренная тулячка, выросла в Мясново. В шестидесятые это был окраинный район, и, когда мы собирались с мамой за покупками, я в школе поднимала руку и спрашивала: «Можно я завтра не приду? Мы с мамой в город поедем». Это была нормальная формулировка для жителей тогдашнего Мяснова.

Но для нас – детей, было в нем ценное преимущество – свобода и простор. Я очень хорошо помню, что у меня в детстве самым главным желанием было – сделать все побыстрее и вечером выйти гулять. У нас во дворе была большая интересная команда, мы играли во все, что можно: скакалки, казаки-разбойники, футбол… И самым главным событием дня для меня всегда была вечерняя прогулка.

- Хулиганили в детстве?

- Не то чтобы хулиганила, но энергии было много. Ареал наших гуляний простирался от моста у Московского вокзала до микрорайона, который теперь называется «Магадан». Велосипеды, самокаты – все шло в ход. Это был очень активный досуг.

- Как и когда в него вошла музыка?

- К музыке имел отношение мой дедушка, он пел хорошо, в молодости даже поступал обучаться в консерваторию. Но это было еще до моего рождения. Мама рассказывала, что в семейном кругу звучала и гитара, и балалайка, но я всего этого не застала.

Мама работала экономистом на заводе «Желдормаш», папа был рабочим. То есть, в семье музыки, как таковой, не присутствовало. Но однажды при Желдормаше открылся клуб, и там стали вести уроки игры на фортепиано. По 6-7 человек разом приходили к одному преподавателю, помню, ее звали Жанетта Ивановна.

Я к тому времени уже была девочка большая – 11 лет, и мама мне сказала: «Лена, это несерьезно. Или системно учиться, или бросать все это». И как раз к тому моменту, когда мне исполнилось 12, на базе 63-ей школы открылся филиал музыкальной школы № 2. И я этаким переростком пришла и попросила меня принять.

Там руками развели: вроде бы, и нужно взять, но 12 лет – сразу в третий класс?..

Это было обучение-мучение. И если бы не один человек – я все время с удовольствием произношу ее имя – Валентина Григорьевна Агеева, может быть, ничего бы и не сложилось. Но у этого педагога было ценнейшее качество – она в каждом ребенке видела гения сразу. И у нас стало получаться все то, что прежде не давалось.

Для меня наступил момент, когда музыкальная школа перестала быть повинностью, я летела туда, как на крыльях. Потому, что меня оценили, у меня получилось! Вдруг оказалось, что одно я могу сделать лучше прочих, другое – и вовсе превосходно…

Валентина Григорьевна сказала мне: «Надо поступать в музыкальное училище. Но у тебя проблемы с этим, этим и этим. Готова заниматься каждый день?» Я сказала: «Готова». И мы с ней подготовились. Я поступила при конкурсе три человека на место.

Музыкальное училище, потом консерватория… Но началось все именно в школе. Валентина Агеева – человек, который дал мне судьбу.

- Вы сами педагогическую деятельность начинали в поселковой школе, да к тому же в непростые девяностые. Что ценного дал вам этот период?

- Распределение в музыкальную школу поселка Шварцевский – это был мой сознательный выбор. Приехала – маленькое одноэтажное зданьице… Но какие интересные люди! И настоящая возможность творить.

За первый же год мы поставили там детскую оперу, организовали музыкальную гостиную при местном химкомбинате. И потянулись дети – стало интересно.

Вот тогда я взяла на вооружение тот принцип, тот подход к детям, который прежде испытала сама. Я в каждом ребенке видела гения. Мне казалось, что всем нужно поступать в музучилище. И они стали поступать. Из маленького поселка…

Потом, когда я сама поступила в консерваторию и поняла, что моей специализацией будет фольклор, уже следующий директор той школы сказал мне: «Фольклорный ансамбль? Не вопрос! Сделаем». И создали ансамбль, сшили костюмы, поехали в Москву на конкурс…

В 1987 году мне привезли моих ребят на защиту диплома в Астрахань. Только представьте: в Астрахань из Шварцевского едет в полном составе детский фольклорный ансамбль, чтобы спеть на защите студенческой работы тульские песни!

- Где сейчас эти дети?

- Работают в профессии. И в Шварцевской школе, и в областной филармонии. Солистки Наталья Калашникова, Виолетта Соколова – это как раз девочки из моего первого выпуска.

Лайфхак: любовь и доверие

- Музыкальная школа – не общее образование, не нравится – можно бросить. Чем вы увлекали детей, чтобы те не теряли интереса?

- Чтобы увлечь детей, нужно их любить, доверять им, слышать. Когда видишь, что ребенку трудно, надо непременно протянуть руку помощи. Не каждый откроется, не каждый согласится с тем, что у него ничего не получается. Это же удар по самолюбию, по имиджу. Проще на урок не прийти, чем себе в этом признаться…

А когда любишь ребенка, он дает обратную связь.

Я же сама в свое время пришла в музыкальную школу сразу в третий класс – первые два года сольфеджио остались «за бортом», и со мной так же нянчились, объясняли, показывали… И я прекрасно понимаю, какая это большая победа, когда момент понимания, погружения приходит. Ребенок чувствует себя успешным, и нет больше ничего сложного. Поэтому надо просто любить и помогать.

- Что для вас было самым сложном на этапе работы в поселковой школе?

- Материальная база учреждения. Ко всему, это были еще и девяностые годы, зарплату подолгу не платили совсем.

Мы – педагоги, не жили в самом Шварцевском, и каждое утро всем коллективом – до Ряжского вокзала, сорок минут в поезде, потом два километра пешком до поселка…

Вспоминаю случай: зарплаты нет два месяца, три… И вот я как директор школы делаю своим коллегам справки: «Такой-то является сотрудником Шварцевской школы. Зарплата не выплачивалась с такого-то числа». Ставлю печать, подпись. И мы это контролерам предъявляли…

Разные, конечно, были контролеры, но в конце концов с таким положением дел смирились. Преподавателям стали позволять не платить за билеты, пока нет зарплаты.

…Пожалуй, больше ничего сложного и не было. Дорога – это время, когда мы общались; школа – дом, где жили одной семьей…

С тех пор у меня и сохранилось такое отношение к работе: когда пришла в филармонию, поставила себе задачу – сделать из коллектива семью.

Мне говорили, никогда не получится. А я уверена – получится! Что такое семейные отношения? Доверие, повышенная ответственность за себя и членов своей команды и единая нацеленность на результат.

Конечно, руководителю нужно знать законы управления коллективом. Но в любой ситуации лайфхак – любовь и доверие.

Да, случается, люди подставляют, не все отвечают твоим стремлениям и интересам, не все готовы сразу открыться. Но отзывчивость, внимание и труд делают свое дело. И главное тут, наверное, видеть конечную цель. Если ты точно знаешь, что должно получиться в конце, эта финальная цель определяет твой путь к ней.

С творческими людьми вообще нельзя ни капли лукавить, они все чувствуют. И, когда я стала руководить филармонией, вопрос доверия тех людей, которые сегодня выходят на сцену, был первостепенным.

Я ведь все время рядом с ними – в автобусе на выезде, на концертах… Но при этом – руководитель. И, вроде бы, априори должна знать больше них. Вот тут – я убеждена, не нужно бояться показать: этого я пока не знаю, в этом не очень хорошо разбираюсь, но я обучаема, я это освою. Зато я разбираюсь в других вопросах, я знаю, как привести вас к успеху, как сделать так, чтобы вам было комфортно работать, и в зале были зрители.

Честно. Откровенно. С уважением к каждому сотруднику. Только так можно строить диалог.

- На все концерты филармонии ходите?

- Практически на все. По крайней мере, на все премьерные и на концерты больших коллективов.

А поначалу ходила абсолютно на все. Тогда это была «производственная необходимость»: нужно было проанализировать и понять, в каком мы состоянии, почему зритель идет меньше, чем хотелось бы, что ему нравится и не нравится? Нужно было сопоставить себя с другими филармониями России и сделать выводы.

А сейчас я хожу, наверное, чтобы разделить успех, получить положительные эмоции, убедиться, что мы, действительно, движемся в правильном направлении.

- В вашем доме всегда было много музыки. Тем более что и муж ваш – музыкант. Войны за тишину с соседями когда-нибудь были?

- Сейчас у нас одна комната, как раз рабочий кабинет мужа, имеет общую стену с квартирой, где есть дети. Как мы ни изолировали ее, каким бы тихим инструментом ни была гитара, вибрации все равно чувствуются. С соседями договоренность – не играть после 21 часа.

А когда я занималась на фортепиано в детстве, соседи снизу мужественно терпели. Даже говорили моей маме, мол, как хорошо, что Леночка занимается! Должен ребенок играть, если он хочет чему-то научиться.

- Как вы относитесь к современной музыке, прямо скажем, далекой от академизма?

- Я хорошо отношусь к проявлениям таланта. Если это сделано талантливо, интересно, ярко – почему бы и нет?

Другое дело, если это слабое подражание. Или то, чего я не терплю – «давай-ка слепим сейчас быстренько что-нибудь на злобу дня, в Тик-Ток выложим…» Вот этого я не люблю. За творчеством должна стоять душа, сердце, эмоция и понимание, для чего все это.

- Дома слушаете музыку?

- Слушаю, но, скорее, в качестве информации. Для того, чтобы испытать эмоцию, нужна живая музыка.

Мне часто говорят, не боитесь ли, что скоро все уйдет в электронику, и у вас не будет работы? Будет! Чем больше вокруг станет бездушной электроники, тем больше людей будут приходить в концертный зал за живой эмоцией.

От школьной крыши до концертного зала

- Чему пришлось научиться на пути от педагога к руководителю?

- В первую очередь, основам менеджмента. Признаюсь, что все руководительские приемы, технологии я постигала уже, став руководителем. Я всегда учусь. У меня куча книг. Каждый статус: руководитель музыкальной школы, творческого коллектива, детской филармонии, филармонии – имеет свои особенности, но везде без менеджмента ничего не получится. Руководителю никак не обойтись без знания законов управления, функционирования коллектива, закона денег – о чем бы мы ни говорили, мы говорим о деньгах, как они приходят и уходят.

Да, искусство – это замечательно, но везде в основе лежит финансовая составляющая: музыкальный инструмент нужно купить, концерт нужно обеспечить, цену на билет нужно обосновать…

Элементарно, когда пришла в музыкальную школу, там крышу нужно было сделать. С потолка текло, лампочки не горели, проводка не работала…

Поэтому я считаю, самым главным моим достижением того периода было открытие в здании этой школы избирательного участка – поскольку тема эта была очень важна, нам выделили деньги, чтобы привести школу в порядок. Такой вот ход пришлось использовать, другого не было.

- В работе руководителя с творческим «я» неизбежно нужно прощаться?

- Пока была директором музыкальной школы, детской филармонии, я руководила еще и творческим коллективом. Сейчас времени на это уже не остается. Но свое «я» не теряется. Наоборот, мне кажется, я нашла его. Мне очень нравится моя работа.

Я – счастливый человек. У меня есть возможность менять мир, менять ситуацию. Ведь за последние десять лет мы фактически прошли путь построения филармонии как концертной организации, центра академического исполнительского искусства региона.

- С какими чувствами вы возглавили филармонию в 2012 году?

- Назначение произошло в день моего рождения. Я посчитала, что это знак судьбы.

С одной стороны, опыта не было. С другой – я уже задумывалась к тому моменту о смене работы: детская филармония достигла предела развития, и не было ни рычагов, ни базы, чтобы двигаться дальше…

Самое страшное, самое сложное на новом месте было – люди вокруг меня. Почти 400 человек!

И опять две стороны медали. С одной, моя задача как руководителя задача сильно осложнилась тем, что сразу же с моим приходом начались ремонтные работы, реставрация. С другой, это и спасло мой имидж. Сказала: пойдем в Дворянское собрание, и там начали ремонт. Сказала: сделаем сцену, и мы начали делать.

И вот когда это все реально стало совершаться, люди притихли. Потому, что «сказал – сделал» - главное качество руководителя. Говорить можно сколько угодно, но, если потом нет результата – нет доверия.

Успешные люди работают не сорок часов в неделю – минимум шестьдесят. Да, эти пять лет из моей семейной жизни выпали полностью. Это было служение своему делу, параллельно – обучение в МГУ, саморазвитие. Время завоевания доверия своих коллег.

Это сейчас я ношу пиджаки потому, что мне нравится. А тогда я всеми способами, даже внешним видом, доказывала самой себе: я могу быть директором, я имею право сидеть в этом кресле. Даже ремонт в своем кабинете я сделала только в прошлом году – убедила наконец себя, что как руководитель имею право на нормальный рабочий кабинет.

Нужно было стать руководителем изнутри. Как только начинаешь это чувствовать сам, тебе начинают доверять.

- Как привлечь достойные кадры в нестоличную филармонию, а главное – как их удержать?

- Да, Москва время от времени перетягивает наши кадры. Поэтому мы заранее примечаем перспективных артистов: выпустился человек из музыкального колледжа, поступил в вуз, и мы не теряем его из виду, приглашаем, хоть на полставки, хоть на треть. Чтобы не забывал, что здесь есть привязочка.

Конечно, нужно бы еще определенных социальных гарантий. Недавно разговаривали с главным дирижером московской филармонии, и он говорит: «Вам нужно построить дом, где будут ведомственные квартиры – приехал и, пока работаешь в филармонии, жилье у тебя есть». Я согласна.

Согласна и с тем, что мы не первые в этой очереди. Жилье необходимо строить для медицинских работников, для учителей… Но рано или поздно это время наступит. Такой дом появится.

Условия работы продолжим улучшать. Потому что это крайне важно, чтобы у артиста на рабочем месте были все условия. Многие бытовые вопросы мне еще предстоит решить, мы в начале пути…

А есть и еще более смелые планы. Как минимум, построить еще одно здание. Я очень люблю эти два здания – филармонии и Дворянского собрания, но это – здания-памятники, и они требуют соответствующего отношения. А филармония требует модернизации, освоения новых медиаформатов, использования современных визуальных эффектов, да и зал наш – акустически прекрасный, но маленький…

И я уверена – Тула к этому придет. Может быть, не сейчас. Но все города рано или поздно придут к тому, чтобы иметь большой, правильный, современный концертный зал.

- Что пожелаете тульскому зрителю?

- Прежде всего, быть свободным и счастливым – всегда идти своим путем. И пусть он приводит в филармонию. У нас хорошо.