«Мне нравится то, что я делаю»: интервью с писательницей Евгенией Некрасовой

Частичка личного, совсем немного — наболевшего; стакан собственной боли и много-много вывернутой наизнанку души, так, чтобы зацепить собственной болью читателей — и коктейль готов. В основном люди читают для того, чтобы испытать определенный спектр эмоций — от ненависти до любви. Без выплеснутых наружу чувств не получится произведения, которое действительно бы взволновало душу человека.

Евгения Некрасова — знаменитая писательница: ее нашумевшие романы «Кожа» и «Калечина-Малечина» также взволновали души многих читателей и литературных критиков, в частности, своей повесткой. Грустные книги для грустных людей, как может показаться после первого прочтения.

 — С юности я занималась тем, что зарабатывала своим письмом на жизнь: сначала копирайтингом, подрабатывала в рекламных агентствах, но к 25 годам, видимо, появилась потребность в рефлексии, поэтому я решила, что буду пользоваться тем «инструментарием», который мне доступен. Я, правда, не тот человек, который с детства писал рассказы, но у меня были идеи, и помимо того, что я хотела отрефлексировать происходящее вокруг меня и со мной, я также хотела найти язык, благодаря которому я могла бы изложить свои мысли.

Не секрет, что писательство не приносит больших денег, да и часто наблюдается тенденция, в которой автор становится литературным классиком только после своей смерти. Конечно, сравнивать судьбы людей не стоит, да и известность — штука сомнительная; Евгения Некрасова говорит о том, что ей нравится то, что она делает, несмотря на усталость.

 — Я устаю физически, так как у меня достаточно своеобразный спектр деятельности, — рассказывает она. — Я создательница и преподавательница школы литературных практик, и на фестиваль в «Октаву» я приехала сразу после того, как провела свою онлайн-лекцию. На писательстве не выживешь, и мне приходится заниматься разными вещами и существовать в системе литературных дедлайнов, поэтому я стараюсь восстанавливаться благодаря отдыху и сну — последнее, кстати, очень помогает, всем советую! В один период очень помогла моя школа, кстати: начался новый курс, и мне нужно было заниматься преподаванием. Я тогда поняла, что переключение действительно очень полезно.

Писать для того, чтобы этого не было в реальном мире

 — Люди спрашивают меня, почему в моих текстах так много насилия — на самом деле все это сделано для того, чтобы его не было в реальном мире. Понятно, что невозможно его свести совсем на нет, но у меня очень старомодное понимание литературы: если что-то написано или что-то отрефлексировано в тексте, значит, оно не будет проворачиваться в реальности. Я, по крайней мере, надеюсь на такой исход, — рассказала нам в своем интервью писательница.

Отсюда и тяжелые сюжеты, которые при первом взгляде могут показаться почти детскими. В «Коже» поднимается тема расизма, в «Калечине-Малечине» — тема буллинга.

 — Я проходила через буллинг в том числе, как и все люди. Сейчас об этом очень много пишут: по-моему, согласно статистике, которую видела я, 80% людей или даже больше подвергаются буллингу в самых разных его проявлениях. То, что я пишу, отчасти из личного опыта, но я бы назвала это эмоциональным автофикшном — потому что сам по себе автофикшн я не пишу, я только описываю эмоции, которые сама бы могла переживать. Отчасти я интроверт и социофоб, отношусь к тем людям, которые не очень открыты другим, мне было не так просто общаться со всеми. Для меня новые вещи были всегда большим стрессом — это сейчас я натренировалась из-за того, что выступаю на публике. К тому же у меня была дислексия, да она у меня и до сих пор есть: я поняла это к 25 годам, потому что во времена моей юности такого понятия просто не существовало. Она у меня не такая страшная, я могу читать и писать, но каждый раз я вижу слова так, будто они новые, и из-за этого их недочитываю. В принципе, если говорить о буллинге, кстати, не всегда виноваты сверстники — про учителей мы тоже не забываем. Сейчас, конечно, все меняется, и у меня есть друзья, которые преподают в школах — и преподают хорошо.

 — Однако, любое творчество — это не только сублимация, — отмечает Евгения Некрасова. — Писательство теперь считается моей работой и моим образом жизни, и, естественно, мне приходится жить и с понятием дедлайнов в том числе.

Сквозь призму своей жизни

«Калечина-Малечина» писалась семь лет. Евгения Некрасова, вероятно, скромничает, когда говорит, что писала эту работу не все время — были большие перерывы на работу в офисе, учебу и прочие дела житейские — так сказать, насущные, которые совершенно не вяжутся с одухотворенным настроем. Писатели могут формировать замысел своей работы около десяти лет, да и на само писательство тоже требуется время. Так, Гюстав Флобер писал «Госпожу Бовари» пять лет, пытаясь довести до совершенства определенные эпизоды.

Нынешняя реальность не жалует писателей и творческих людей. Для того, чтобы прокормиться, нужно соблюдать дедлайны; для того, чтобы иметь возможность заниматься творчеством, нужны деньги, а для того, чтобы иметь деньги, нужно работать. Закольцованная ситуация, в которой житейское вытесняет прекрасное — и тем не менее спустя огромное количество времени «Калечина-Малечина» вышла в свет — и это уже можно считать невероятным успехом.

 — Раньше она была сценарием для поступления в киношколу; за два года во время учебы я написала сценарий, — рассказывает Евгения Некрасова. — Изначально он назывался «Кикимора», но потом я нашла песенку «Калечина-Малечина, сколько часов до вечера» и поняла, что она идеально вписывается в мой сюжет. За все эти семь лет текст изменялся и переписывался множество раз, но сам сюжет оставался неизменным.

Сейчас же я не готова писать большие тексты, однако меня интересует тема журналистики. Раньше был такой журналист Дмитрий Холодов, его в 1994 году подорвали в редакции «МК». Ему передали кейс, в котором якобы находились документы для нужного ему расследования, но вместо них оказалась бомба. Он погиб, когда ему было 27 лет, и из-за того, что он из того города, в котором я выросла, из-за того, что он учился в школе, в которой я училась, я пишу текст отчасти и о нем — и не могу не протянуть ниточку в современность. Это было одно из самых громких убийств, и 2023 год, в котором подобное убийство видится не таким масштабным, ощущается контрастно. Я бы сказала, что это частично мой автофикшн, потому что и героя будет два — я буду прослеживать эти события через призму своего детства, хотя я не считаю себя какой-то героиней.

«Мне нравится то, что я делаю»

 — В своих работах я часто описываю пространство, потому что я люблю описывать именно то, что знаю и в чем когда-то жила сама. Когда я стала профессиональной писательницей, меня часто начали звать на разные мероприятия в другие города: в Мурманск, в Екатеринбург, несколько лет назад я ездила в Иркутск, и благодаря этому у меня появляется много текстов, в которых я описываю места. Мне кажется, это очень важно: будто в твоем сознании существует какая-то карта, на которой есть не открытые места, и как только ты куда-то приезжаешь и пишешь о том, что видишь, эти места будто бы начинают появляться. Про Тулу в 19-м веке появился важный текст, но мы-то понимаем, что с 19-го века в этом городе многое изменилось. Мне кажется, описание пространства очень важно, потому что персонажи не могут существовать в пустой реальности. Город и место, в котором живет персонаж, определяют его образ жизни. Например, герой, который живет в Москве, и герой, который живет в Астрахани, отличаются друг от друга: у них разные ритуалы жизни, разные профессии, они будут по-разному одеваться в один и тот же месяц хотя бы элементарно из-за погоды — и так далее.

Но есть ли что-то, что писателю нравится больше, чем его остальные работы? Что-то, над чем он старался больше, дольше и усерднее, но что не оценили другие читатели? Евгения рассказывает о своем отношении и к работе, и к творчеству.

 — Сейчас, оглядываясь назад, я вижу, какая большая работа была проделана и сколько всего мне предстоит еще сделать. Иногда я думаю о том, что очень печально, что где-то я что-то недописала, где-то могла написать лучше, добавить что-то, но, с другой стороны, я понимаю, что если бы я не написала так, как это есть сейчас, я бы не написала это вообще. Значит, так и должно быть. Я не могу сказать, что довольна даже теми проектами, которыми занимаюсь сейчас, но это ведь еще не завершение. Я бы сказала, что к тому, что я делаю, у меня неоднозначное отношение: больше это все-таки работа, пускай я не хожу ради нее в офис и мне не платят за нее зарплату. Иногда я, как и все, работаю где-то хорошо, где-то хуже, но если говорить целом, мне кажется, я движусь в правильном направлении. Темы, которые я выбираю, мне очень близки, это те вещи, к которым я шла годами. Так что да: мне нравится то, что я делаю, и это — не только письмо.

Александра МИЛЮТИНА

Фото: творческий индустриальный кластер «Октава»