Viva музыка!

Скрипачка Елена Ионова выступала на многих концертных площадках страны, от Калининграда до Владивостока, в том числе крупнейших – в Государственном Кремлевском дворце, Государственном центральном концертном зале «Россия». Она принимала участие в программах Алексея Глызина, группы «На-На», Дмитрия Маликова, других артистов, и ее очень любят на родине, в Туле.
У Елены необычный псевдоним – Viva Скрипка, он стал визитной карточкой артистки и показателем ее отношения к музыке.
– Впервые я услышала скрипку в трехлетнем возрасте, – рассказала Лена. – Мы с мамой гуляли по Арбату, и подросток играл, а у его ног была табличка: «Зарабатываю на новый инструмент». Прочесть эту трогательную надпись я тогда не могла, но вот красивую мелодию запомнила и дома заявила, что собираюсь стать скрипачкой.
– Как отнеслись к этому родители?
– Посмеялись. Они оба инженеры и признают только точные науки, фундаментальное образование, поэтому нас с сестрой видели или последователями своей профессии, или экономистами, педагогами. Но я в семь лет пришла сама в музыкальную школу и записалась «на скрипку»: самостоятельность прививалась с младых ногтей, нас корректировали, но никогда не подавляли, и к моему выбору дома отнеслись с уважением, хотя тогда, в начале девяностых, музыка была не в чести. И начались годы учебы: постоянный труд, который не стал каторгой, поскольку сопровождался благоговением – перед педагогом, виртуозами, увиденными по телевизору или на сцене Тульской филармонии. И я с самого детства очень хотела выступать, хотя мне постоянно повторяли, что надо наслаждаться процессом, но мне всегда нравился именно результат.
– Ну, работа на результат – это уже хорошо, по крайней мере человек знает, чего хочет…
– Цель в жизни должна быть в любом возрасте, без этого просто не прожить – можно заблудиться. Учась в школе, я точно знала, что потом буду поступать в музыкальное училище имени Даргомыжского, что и случилось: я сдала экзамены и попала в класс к Ларисе Рафаиловне Синьковой. Хотя очень любила точные науки, побеждала на олимпиадах по математике – сказывалась наследственность.
– А какие еще были увлечения?
– Русский бильярд – я и турниры разных масштабов выигрывала, и на Кубок Европы ездила. И кстати, впервые вышла на сцену со скрипкой именно благодаря этому виду спорта: подрабатывала маркером в бильярдной комнате в ресторане «Карусель», а директор Вячеслав Жуков предложил попробовать свои силы. Мой однокурсник написал несколько аранжировок на тему мировых популярных хитов вроде «Filings», и я вышла с ними к публике. И, разумеется, не обошлось без казусов: планида такая. Представьте, пятничный день, я уже готовилась ехать в ресторан, пила сок из банки, и меня укусила в губу неизвестно как попавшая туда оса. Я звоню в «скорую», прошу порекомендовать что-нибудь от отека – кошмар! И подобный экстрим меня сопровождает всю жизнь: сломать смычок за пять минут до выступления – нормальное дело, а если я вышла на сцену и при этом уцелели каблуки – значит, что-то не так. Но я привыкла и иду по жизни – через тернии к нотам.
– Вы прекрасно двигаетесь по сцене. Чем-то занимались – фитнесом, танцами?
– Нет, но долгое время по утрам с сестрой делали зарядку под папиным руководством: я ненавидела эти экзерсисы – ежедневно, в течение получаса, под музыку «Modern Talking». С тех пор, как услышу их хиты, они у меня тут же ассоциируются с приседаниями и наклонами… Но в карьере мне это помогло: владение телом делает тебя более раскрепощенной на сцене.
– Вы получили классическое образование, но сейчас работаете совсем в другом стиле, где порой превалируют современные технологии. Под чьим влиянием был сделан этот выбор?
– Обычно, когда об этом спрашивают, называют имя Ванессы Мэй, но ведь не она была основоположником подобного исполнения скрипичной музыки. К примеру, Жан-Люк Понти, Игуди Минухин стали выступать раньше. Правда, их основным направлением был джаз, а Мэй выбрала более попсовый вариант. А где я это услышала, уже не помню, но курса с первого решила, что стану именно эстрадной исполнительницей. Сегодня таким образом пропагандируют классическую музыку для «поколения «пепси» разные музыканты: Петр Дранга, Виктор Зинчук. Кто-то восхищается их творчеством, кто-то порицает, но я думаю, что подобную работу можно назвать просветительской. Потому что, когда приезжаешь с концертом в школы, в лицеи, видишь, как несколько сотен ребят сидят и слушают тебя на одном дыхании, понимаешь – им это нужно. Не важно, каким образом они познакомятся с творчеством Баха, Вивальди, Моцарта, главное – классическая музыка войдет в их жизнь.
– Когда вы впервые вышли на сцену Тульской областной филармонии?
– Пятнадцать лет назад, будучи второкурсницей, и стала выступать с ансамблем скрипачей, на которых раньше, из зала, смотрела как на небожителей. Мне тогда платили 375 рублей, но о деньгах и не думалось: разве за счастье нужно еще и гонорары получать?
– Ваша новая сольная программа «Пятый элемент», показанная весной этого года, стала настоящим подарком для зрителей.
– Я долго готовилась к этому концерту, буквально выжала из себя все, что смогла, но не была удовлетворена результатом: не все произведения удалось включить в концерт, сделать аранжировки, частично – из-за нехватки средств... И это огорчило. Но наутро я решила, что надо все радикально поменять: репертуар, имидж, и сейчас со мной работает столичный дизайнер, в конце лета начну заниматься сценодвижением с профессиональным хореографом – тоже в Москве.
– Я слышала, что руководитель Русского имперского балета Гедиминас Таранда включил вас в один из своих проектов.
– Но это не значит, что я буду выступать на одной сцене с балеринами. Просто Гедиминас Леонович является продюсером разных программ и представляет российских артистов не только по всей нашей стране, но и за рубежом. Мы познакомились зимой, и с его подачи я уже в марте выступала в Лужниках в масленичной программе, режиссером которой был Таранда, а теперь составляем новые планы.
– Вы и раньше много ездили…
– Да, и от филармонии, и выступая с известными исполнителями – Андреем Бандерой, Викой Цыгановой, Радой Рай, но шансон – не моя стихия, хотя в качестве практики интересно попробовать себя в разных жанрах. И я узнала, что такое гастроли, поездки, жизнь в поездах, самолетах, гостиницах, и это постоянное движение захватывает, радует.
– Что вам не нравится в нашей эстраде?
– «Стеклянность» – неискренность, наигранность, когда все делается на потребу, а не от души: отточены движения, выверен каждый поворот, каждая улыбка, а в итоге – пустота. Я так не хочу и никогда не смогу работать.
– Вы столь увлеченно играете, что, кажется, скрипка становится частью тела…
– Так и должно быть, и впервые я увидела подобное у своего педагога Натальи Симоновской еще в музыкальной школе: она сливалась с инструментом, и это для меня стало идеалом.
– Сколько у вас скрипок?
– Три, одна классическая, сделанная в Мельбурне в начале XX века, попавшая ко мне случайно, после того как я на концерте споткнулась и разбила свой инструмент. И две электроскрипки – «Yamaha» и «Zeta». Первую я получила в подарок три года назад, когда в Москве представляла продукцию этой компании, а вторую привезли из Штатов: ее заказывали заранее, за девяносто дней, потом переправляли из Нью-Йорка в Россию с оказией. И все три скрипки одинаково любимы, ни одна не подводит во время концерта…
Марина ПАНФИЛОВА
А. и М. БУЛЫКИНЫ