Шекспир и холерный доктор

Гамлет заговорил по-русски лишь через 147 лет после появления на свет. В XIX веке трагедия великого драматурга переводилась полтора десятка раз. Первые два перевода, впрочем, можно в счет не брать: они сделаны не с оригинала, а «через третьи руки», с французских переложений пьесы. Историю прямых шекспировских переводов открыл в 1827 году отставной топограф генерал-майор Михаил Вронченко. Потом были еще шесть не самых удачных переводов, в том числе три прозой (подстрочники). А автором седьмого, стихотворного, ценимого литературоведами и сегодня, стал наш земляк практикующий врач Николай Маклаков (1813, село Моховое Чернского уезда – 1882), 200 лет со дня рождения которого исполняется нынешней зимой.

Николай Васильевич – сын помещика, потомок древнего боярского рода Маклаковых. Один из его основателей Тимофей Семенович Маклаков служил в конце XV века дьяком казенного приказа и ямским дьяком, а брат Никита по прозвищу Губа вошел в историю тем, что сопровождал в Литву великую княжну Елену Иоанновну – будущую польскую королеву. Семьи Маклаковых, как правило, имели много детей, потому род их весьма ветвист. Другая наследственная черта – неуемная тяга к знаниям и всему новому. В сочетании со стремлением успешно заявить о себе на избранном поприще это давало эффектные результаты: среди Мак­лаковых были известный офтальмолог, адвокат – депутат Государственной думы трех дореволюционных созывов, министр внутренних дел Российской империи и даже талантливый аферист, сидевший незадолго до Первой мировой войны в берлинской тюрьме за 217 случаев мошенничества.
Наш земляк такой эксцентричностью не отличался, хотя тоже был личностью незаурядной. Николай Васильевич окончил медицинский факультет Московского университета. После практики в столичной Мариинской больнице несколько лет служил «городовым врачом» в Ефремове, затем вернулся в Москву для получения ученой степени при университете. Врачебный долг был для него свят: во время эпидемии холеры 1847 года Маклаков, к тому времени отец уже шестерых детей, дневал и ночевал в больнице, пытаясь спасти как можно больше жизней.
Профессиональная этика уживалась в его душе с романтической натурой. В молодости холерный доктор печатал стихи в журнале «Галатея». В среднем возрасте служил сверхштатным лекарем при московских театрах, тогда же опубликовал «Письма о гомеопатии». В зрелости сблизился с любителями русской истории и древностей, участвовал в 1-м Археологическом съезде в Москве. К старости занялся драматургией: в 58 лет написал драму «Богдан Хмельницкий», поставленную в Малом театре с участием знаменитой Марии Ермоловой, а на седьмом десятке «созрел» до Шекспира. В 1880 году Маклаков перевел «Гамлета» и, предположительно, – «Юлия Цезаря», в 1881-м – «Кориолана», на следующий год – «Отелло».
Николай Васильевич значительно «обытовил» шекспировских героев, считает теат­ральный критик, искусствовед, переводчик, член Шекспировской комиссии РАН Виталий Поплавский. По мнению Виталия Романовича, «присущий «Гамлету» Маклакова живой и легкий язык уместен в диалогах, которым он придает стремительность, монологи же, становясь до банальности ясными, проигрывают в драматизме».
С этим можно соглашаться или не соглашаться – дело вкуса, но нельзя умолчать об одной из введенных Николаем Васильевичем новаций в трактовке шекспировского текста. Ее подметила доктор филологических наук профессор кафедры истории зарубежной журналистики и литературы факультета журналистики МГУ Наталья Микеладзе. Анализируя значение библейской притчи о плевелах для содержания «Гамлета» – пьесы, разрушающей канон елизаветинской трагедии мести, Наталья Эдуардовна отмечает «мостик, перекинутый из первого акта в третий». Это переход от образа «заброшенного сада», «сорняков» («сорных трав») в начальной реплике Гамлета (Как гнусно, черство, пошло и бесплодно\ В моих глазах, что здесь творится в мире!\ Он гадок мне... Да, гадок! Это – сад\ Заброшенный, где все, что мерзко, грубо,\ Обсеменяясь в нем, пускает корни) к «плевелам» из обращенного к матери монолога принца датского в кульминации: «Беги того, что впредь случиться может,\ И той земли, что размножать способна\ Лишь плевелы, вперед не утучняй!».
Николай Васильевич первым из русских переводчиков использовал слово «плевелы», которое в дальнейшем применяли в своих переводах «Гамлета» Петр Гнедич, великий князь Константин Романов, Николай Россов, Анна Радлова, Михаил Морозов, Михаил Лозинский. Уже один этот факт говорит о высоком качестве «шекспировского» труда Маклакова.
Человек блестящего образования и высокой культуры, друг писателя и музыкального критика князя Владимира Одоевского, поэта Аполлона Майкова, историка, писателя и издателя Михаила Погодина (который, кстати, сделал свой перевод «Гамлета» чуть раньше Маклакова), Николай Васильевич оставил нам также ряд книг по медицине, сказки и исторические драмы. Наш земляк, конечно, не был великим поэтом, но сад его литературного наследия, возделанный с тщанием и любовью, заботливо ухожен им и свободен от плевел. Не случайно его произведения и сегодня востребованы. А маклаковский «Гамлет» то и дело выходит в разных изданиях, радуя читателя живостью и легкостью языка.
Валерий РУДЕНКО