Призвание – штурмовик

Маргарита ЧЕРКАСОВА

 «Мама, жена, две дочки… Когда столько женщин вокруг, чувствую, что становлюсь мягче. А мне сейчас так нельзя. Не время для сантиментов», – говорит участник спецоперации Алексей Василюк. В прошлом году он втайне от близких собрал вещи и отправился в военкомат подписывать контракт. Для того, чтобы небо над головами дорогих ему людей было мирным.

– Долго обдумывал. Занимался предпринимательством, дела шли хорошо. Но потом понял: кто, если не я? Что будет, если все будут отсиживаться, а туда никто не пойдет? – вспоминает Алексей осень 2024 года. – Принял решение, продал втихую бизнес, собрал сумку, поехал. Маме позвонил уже с полигона в Воронеже. Она, конечно, в шоке была, через несколько часов приехала ко мне. Пыталась уговорить вернуться. Ну а смысл? Я уже все решил.

Алексей улыбается, что никогда не был самым послушным сыном на свете: все делал наперекор.

– До этого особо не верил в Бога, – продолжает он. – Но тут мама надела на меня крестик, дала иконку. Умоляла всегда держать при себе. И читать простенькую молитву. Я, наверное, первый раз в жизни то, о чем она просила, сделал. Эту молитву, когда выходил из окружения, не знаю сколько раз повторил. Не представляю, что было бы без нее. Там все по-другому, там начинаешь верить...

Выходить, как объясняет Алексей, сложнее всего. Одно дело – получить приказ возвращаться к своим, и совсем другое – до них добраться. Противник порой подпускает к себе с обманчивой легкостью, а вот путь назад стремится отрезать. Спасают лишь холодная голова и особая чуйка, подсказывающая порой абсурдные, но единственно верные решения.

– Когда выдвигался из окружения, помню, ноги шли, а все тело было как в вате. Это не страх, а какое-то оцепенение скорее, – говорит он. – Но поддаваться чувствам нельзя. Сколько таких примеров, когда пацаны паниковать начинали и все плохо заканчивалось. «Птички» (беспилотники. – Прим. ред.) постоянно над головой, они ошибок не прощают. Может быть и так, что дальше на дороге будут те, с кем ты полчаса назад разговаривал. Уже не живые. Но ты все равно должен идти.

Выходил из окружения Алексей неподалеку от населенного пункта Колесниковка. Боевое задание продолжалось 58 дней, из них 18 он с боевыми товарищами провел в кольце противника. Сообщения со своими нет, возможности подвоза еды и воды тоже. Но нужно выживать. И удерживать занятую точку.

– Во время штурма я получил легкое ранение. Нога распухла, но идти вперед все равно надо, – вспоминает он. – Нашел подходящий дом: они к тому моменту все пустые были, местные ушли. По-хорошему, самый неприметный следовало выбирать, неказистый. Но я подумал, что на такие-то в первую очередь и нацелятся. И пошел в самый большой и крепкий. Никому и в голову не придет, что кто-то внаглую в таком особняке обоснуется. А я вот рискнул. Все та самая чуйка.

Враг – в нескольких сотнях метров. Чуть высунешься – накроет огнем. А вокруг – свои, «трехсотые» (раненые. – Прим. ред.), живые…

– Бросать нельзя, помогать. Вместе с ребятами стали устраивать вылазки. Кого-то тащили, кто мог – сам продвигался, – продолжает Алексей. – Это не как в кино: орудия стихли – и мы спокойно ходим, кричим, разыскиваем. Кто бы нам позволил? Выжидаешь момент: или ливень, или туман, или еще что. Понимаешь, что минут тридцать–сорок в запасе есть. В это время работаешь. Потом возвращаешься, и так снова и снова.

Одного за другим Алексей доставил в безопасное место более тридцати военнослужащих. В пустых домах нашлись продукты: вопрос с питанием был решен. С чем было трудно бороться, так это с паникой: нервы-то не у всех железные. Но Василюк волю эмоциям не давал. Есть задача – нужно выполнять. И выполнил. И спас.

– Герой? Да ну хватит вам, – возмущается он. – Я просто делал свою работу. Знаете, когда я только уехал на СВО, старшая дочка очень переживала. Приходила из школы заплаканная: мол, у всех папы дома, а у нее – нет. Тогда ей сказал: я именно потому сейчас не с ней, чтобы все остальные папы были рядом. Она поняла.

А еще девчонки спросили у отца, сколько раз ему приходилось стрелять, считал ли. Алексей ответил, что у него другой подсчет: скольких удалось спасти.

– Но, еще раз повторю, там нельзя быть чувствительным. Надо четко понимать, что кого-то спасти удастся, а кого-то нет. И если такое произойдет, нельзя лить слезы, впадать в истерику. Не время. Может, когда-нибудь потом, после, но не сейчас, – рассуждает он. – Пусть это жестко, но первое, что я говорю молодым ребятам: не заводите себе друзей. Да, живите одной большой семьей, делитесь с ребятами всем, что у вас есть, доверяйте им как себе, прикрывайте, если надо. Но не дружите так, как на «гражданке» – с полной отдачей. Не потому, что вы плохие, а потому что потом очень тяжело терять таких людей. Очень.

Психологическая работа, умение побеждать страх и панику, действовать в критической ситуации с холодной головой, по мнению Алексея, на СВО – ключевое. Остальное нарабатывается в процессе тренировок.

– Я сейчас инструктор, обучаю вновь прибывших, – рассказывает он. – Если без нецензурщины, то тяжко им со мной приходится. Гоняю по полной. Не получилось выполнить задание – иди еще раз. Противник тебе в бою поблажек давать не будет. Бывает, плачут, бывает, кричат, что сил нет. Но лучше пусть они со мной во время тренировок помучаются, а боевые задачи как орешки щелкать будут.

По словам Алексея, подписывая контракт, не следует надеяться на то, что окажешься в тех вой­сках, о которых мечтаешь. Готовым нужно быть ко всему.

– Все поначалу становятся штурмовиками. Кого-то командование определяет потом в другие места, но это потом. Но мне и штурмовиком нравится, мое, интересно, – рассуждает он. – А вообще можете сказать, кто в зоне боевых действий важнее – штурмовик или повар? Ответ простой: и штурмовик, и повар. Нет неважных задач: у каждого – свое дело.

О том, что будет дальше, после окончания СВО, Алексей старается не думать. Пока есть вопросы поважнее. Скорость продвижения наших бойцов такова, что постоянно требуется новая техника: рации, тепловизоры, приборы для обнаружения дронов, бензопилы, генераторы. В коротких командировках на родину военно­служащий ищет тех, кто может помочь с поставками.

– Я дома пробыл всего дня три, а уже скучаю по СВО. Здесь все кажется серым каким-то. Там, на адреналине, жизнь по-другому ощущаешь, – признается он. – Конечно, понимаю, что после победы буду возвращаться к обычной жизни. Обязательно снова займусь бизнесом, построю дом. С одной стороны, в голове какие-то идиллические картинки рисуются. С другой – понимаю, что как в сказке все вряд ли будет. Но это все потом. Пока нужно идти вперед, к победе.

Женский взгляд

 
А дома вместе с маленькими дочками Алексея ждет супруга Марина. Впрочем, ждет дома – не совсем верное определение. Два раза в месяц садится в машину и отправляется туда, где воюет муж. Везет ему и сослуживцам все необходимое.

– Так легче переносить разлуку и неведение, – признается она. – Самым тяжелым было время перед его первым боевым заданием, когда ничего не было понятно. Страх и неизвестность. Потом просто села в машину и поехала. Дочек оставила дома, страшно их туда с собой брать.

Супруг не стал строить воздушных замков и при встрече честно, но жестко заявил Марине: задание будет сложным, возможно все.

– Он тогда еще сказал: нужен особый код. Если кто-то позвонит мне от его имени, должна буду задать вопрос, а ответом на него станет только нам известное слово, – рассказывает Марина. – И дальше – тишина. Почти месяц. А потом звонок. Как в тумане задаю вопрос. И слышу в ответ это слово. Слезы, счастье, не могу даже описать всех чувств. Словно лунатик, поднялась и ушла с работы. Начальство потом еще удивлялось, куда же я делась.

С тех пор началась другая жизнь: ожидание вестей от Алексея, работа, воспитание девочек, поездки «за ленточку», короткие командировки мужа.

– Пока мы его ждем тут, стараемся с дочками принимать участие во всех мероприятиях, постоянно говорим о папе, о том, какое важное дело он делает. Чтобы он всегда был у них в головах, чтобы понимали и гордились, – продолжает Марина. – Во время командировок он, конечно, старается сначала побыть с нами. Обязательно потом – с родителями. Задачи, которые командование поставило, тоже выполнить. Дел много, а времени мало, он старается успеть все.

Супруга признается, что ни о чем мужа не расспрашивает. Что сочтет нужным, расскажет сам. Помолчать и просто побыть рядом – иногда лучшее, что может сделать женщина для своего мужчины.

– Ну и, конечно, не давлю на него. Это раньше были бытовые ссоры по мелочам, теперь все изменилось, – говорит Марина. – Если смотреть дальше, думать о том, что будет после СВО, то главное, что смогу для него сделать, – дать возможность прийти в себя. Я знаю, что он добьется всего, чего хочет. Планирует снова заниматься бизнесом, значит, все получится. Моя основная задача – помочь ему восстановиться. Дать столько времени, сколько потребуется, на то, чтобы выдохнуть и сделать шаг к новой жизни.