Семейные ценности

Полотна, на которых переплелись реальность и грезы, яркие тона, портреты, в основном женские, героини которых принадлежат сразу двум мирам, окружающему и вымышленному, – такой увидят зрители экспозицию, представленную московской галереей «Дом Нащокина» в Туле.
Пожалуй, ее можно считать творческой лабораторией, и название «Семейные ценности» присвоено не случайно. Все площади в Выставочном зале на Красноармейском проспекте заняли картины представителей одной династии. Основатель ее – народный художник РСФСР, лауреат многих Государственных премий Петр Пашкевич – больше известен по своим работам в кино: он оформлял «Добровольцев», «Дневник Печорина», «Преступление и наказание», «Лиловый шар» и еще около 40 лент. В данной экспозиции представлены не только его пейзажи, портреты, но и работы на тему фильмов, над которыми трудился мастер.
Его сын, дочь, внуки также связали свою жизнь с живописью, и цель этой выставки – показать мир клана художников, все грани их дарований, и главное – продемонстрировать, какую важную роль семья играет в жизни каждого из нас.
Здесь представлены также полотна внучки Петра Пашкевича, Анастасии Рюриковой-Саймс, которая с 1993 года живет в США и работает теат­ральным художником. Она приняла участие более чем в 20 театральных постановках, была неоднократно номинирована на престижную премию имени Эллен Хейс и в 2011 году удостоилась ее за спектакль «Отелло». Анастасия присутствовала на открытии выставки и рассказала:
– Моя сознательная жизнь художника началась так: я помню себя в возрасте трех лет, наблюдавшей, как дедушка выписывает детали на царском кафтане Алексея Михайловича – жемчуга, рубины, изумруды. И сердце мое сжималось от страстного желания добраться поскорее до этой красоты и тоже на одном дыхании, с легкостью расшить небывалыми узорами царские одежды. Что я и сделала, как только дедушка отправился пить чай… Результат моего вандализма был таков, что мне выделили собственные мольберт, краски и кисти с твердым пониманием, что я буду писать картины. Лихорадкой искусства была пронизана жизнь всей нашей семьи, перед его священными нуждами отступало все… Мама ходила на цыпочках, когда я терзала лист картона, дедушка словно впадал в транс, когда работал, ему можно было кричать в ухо  и не быть услышанной. Моя бабушка, папина мама, театральная актриса, убаюкивала меня на ночь историями «о служении тэатру», а в моем засыпавшем сознании в замках и лабиринтах его проживали Базаровы, Чацкие, Макбеты. У моего брата пластилин, как неукротимая стихия, с детства был повсюду – под подушкой, в карманах, внутри и снаружи ботинок, в книгах и с регулярной периодичностью выстригался из волос юного скульп­тора. Та невидимая основа, вокруг которой ткалась жизнь нашей семьи, где все, имевшее отношение к искусству, было центрально и жизненно важно, сформировала у меня сознание некой причастности к колдовству, которое пестуется и взращивается в трудах, передается из поколения в поколение, как древний заговор, как живая вода…
Марина ПАНФИЛОВА
Елена КУЗНЕЦОВА