«Вещие» картины, ИИ в работах и творческий тандем: интервью с художниками Валерой и Наташей Черкашиными

Связь со временем и «вещие» работы

«Вещие» работы, фотографии, картины — звучит как сказка или сверхспособность супергероев. Если бы кто-то в наше время умел действительно предсказывать будущее, открывать внутренние «каналы связи» или протягивать соединительную нить с космосом, в мире, кажется, все было намного проще. Вот так феномен: Черкашины создали «Портрет Горбачева», где он будто бы исчезает, а через 10 дней на всю страну прогремел августовский путч. И если бы только это было совпадением…

 — Этот термин придумали не мы, но предчувствий во время создания работ у нас было много — например, начиная с «Портрета Горбачева». Мы сделали коллаж на фоне звезды и креста, и даже сам герой отметил, что портрет хороший, — а создан он был за 10 дней до путча. Еще был «Нью-Йорк» 2008 года — фотография самая запоминающаяся, потому что и наш сын жил в то время в Нью-Йорке. Когда мы создаем картины или другие работы, мы не задумываемся о том, чтобы это было именно предсказанием, мы просто испытываем это ощущение и, как художники, ищем форму выражения. Для художника главное — чувствовать время, чтобы потом облечь его в форму.

История никогда не повторяется — по мнению Черкашиных, она всегда другая. Похожа некоторыми моментами, но всегда идет по-другому. Художники всегда остро воспринимали течение времени — для этого нужно особенное, «творческое» состояние.

 — У нас были и долгосрочные проекты, — рассказывает Валера. — Например, в начале перестройки был проект, посвященный уходу советской культуры. Тогда мы просто почувствовали, что что-то в мире разрушается, и посвятили изучению этой темы несколько лет. Начался наш проект в 80-х годах и был в форме акварели, а не фотографий, но это было только начало. Главное здесь то, что мы уже тогда зацепили ниточку и мысль о том, что уходит эпоха. Мы идем по миру, ощущая историю. Александра Шатских однажды сказала: «Черкашины чувствуют время и находят форму выражения, и по их работам можно изучать историю развития культуры и искусства».

Главное — вместе

Валера и Наташа Черкашины познакомились в метро и с этого момента никогда не расставались: примечательно, что даже во время разговора они продолжают мысль друг за другом. Валера начинает говорить — Наташа заканчивает; единство мыслей обусловлено тотальным доверием и пониманием друг друга.

 — Мы не существуем друг без друга. В Москве, когда я выхожу куда-то один, меня всегда спрашивают: «А где Наташа?», как будто бы в упрек. Когда я один, мне бывает трудно даже общаться, — рассказывает художник.

Совместно Валера и Наташа Черкашины создали проект, посвященный метрополитену 33 стран — для них он всегда был важной составляющей их жизни, как место их встречи; вместе они «отмыли» европейские деньги во Всемирном банке в Вашингтоне, выдали замуж девушку, влюбившуюся в скульптуру молодого человека из 1930-х годов в московском метро, вместе отпраздновали день рождения Наташи в Кремле и в Капитолии. Все это — их проекты, и в Туле они позволили зрителям погрузиться в их внутренний мир, погулять по улицам Америки, СССР и прожить жизнь так, как жили они.

 — Мы живем как обычные люди: общаемся, читаем, разговариваем с кем-то, и только потом приходит состояние чего-то неописуемого. Мы с ним ничего не делаем некоторое время: если бы мы его записали, оно бы появилось в состоянии словесной формы, а так оно некоторое время остается в нас, начинает бурлить до дрожи, подниматься выше, и через некоторое время мы понимаем, что можем описать его, но своим языком — языком фотографии, искусственного интеллекта, традиционной живописи и так далее. Это выливается, не думая. Дума — это тоже произведение искусства, и, трансформируя чувство в такую форму, ты теряешь другую, художественную. А для нас форма как раз самое главное. Форма выражения. Если мы доводим это чувство до конца и выражаем, значит именно в этом и заключается наша миссия.

Сгенерировать нельзя творить

Бытует мнение, что на смену многим специальностям приходит искусственный интеллект. Копирайтинг постепенно изживает себя, фотография тоже. Конечно! Ведь сфотографировать происходящее сможет компьютер, набрать текст тоже ему по силам. Даже диджитал-художники больше не нужны: достаточно лишь подобрать нужные слова, чтобы описать картинку, и — вуаля! Это теперь смело может называться «продуктом творческой деятельности».

Черкашины говорят, что у любого инструмента есть свои плюсы и минусы. А искусственный интеллект в их работах — именно инструмент, а не машина, делающая за них всю работу.

 — Мы сейчас активно работаем с Дмитрием Сошниковым, ветераном Microsoft. Он на протяжении долгого времени присылал нам свои работы, сгенерированные искусственным интеллектом, но это нас не впечатляло, а потом он отснял работы на нашей ретроспективной выставке и обучил нашему стилю искусственный интеллект. Когда он прислал пару картинок, сгенерированных в нашем стиле, мы сразу загорелись! Так мы и начали с ним работать. Мы вообще сейчас очень много времени уделяем искусственному интеллекту и работе со звуком, особенно вокалу. Сейчас я занимаюсь глоссолалией — иногда даже сам не понимаю, что я пою — но это древняя традиция, когда люди молятся Богу только на им известных языках. И каждый раз эти тексты разные, — рассказывает Валера.

Работа с искусственным интеллектом, по мнению некоторых — это не только облегчение работы; это и легкие деньги. Все чаще заказчики сталкиваются с тем, что художники и фотографы сначала генерируют основную картинку с помощью нейросети, а потом обводят кистями, модернизируют, делают по образу и подобию — и выдают за свой продукт. Черкашины далеки от коммерческой основы.

 — Мы вообще никогда не поднимали эту тему и не думали о ней. Коммерческие художники есть, они ставят себе определенные задачи, но у нас такого никогда не было. Мы никогда не делали проекты ради денег: иногда поступают запросы сделать что-то конкретное, что-то, что было бы не связано с нами, но это не то, чем мы хотим заниматься. Все творчество идет исключительно от нас. Деньги — это не фактор творческого процесса, хотя и раньше было время, например, эпоха возрождения, когда понимали, что искусство — это вход в вечное пространство. Тогда вся Италия оплачивала картины и портреты. Даже Микеланджело был самым коммерческим художником, и он, бесспорно, гений, но такие, как он, — очень редкие люди, их можно по пальцам пересчитать. Для нас творческий процесс существует отдельно, и он не связан с бизнесом.