«Леди Макбет...» в Тульской губернии

В глубине полутемной сцены возвышается остов двухэтажной декорации. Тяжелые грубо отесанные колья остриями вверх, массивные цепи на вбитых кольцах и дальний фон тревожного неба в трещинах мертвого черного леса. Что бы ни случилось на этой сцене на протяжении трех следующих часов, занозами острожных кольев в мыслях зрителя застрянут беда и расплата.

Жутковатый каркас с цепями на столбах выступит в свой черед и в роли торговой площади – места публичного наказания, и в качестве острога; предстанет паромом, перевозящим каторжан через Волгу…

Пока же – это дом купца третьей гильдии Зиновия Борисыча Измайлова, где проживает тот с вдовым отцом Борисом Тимофеичем и молодой женой Катериной Львовной – женщиной такого характера, о котором «никогда не вспомнишь без душевного трепета».

Впрочем, на начало спектакля «Леди Макбет Мценского уезда», как и в первой главе одноименного очерка Николая Лескова, в Катерине не угадать разрушительной силы. Не разбирающий дороги лесной пожар дремлет в отсутствии искры. Героиня шестой год мается одуряющей скукой в богатом доме за нелюбимым мужем, бездетная и бездеятельная… Но в тихом омуте постылой бессмысленно монотонной жизни возникает он – беспутный и такой восхитительно вольный Сергей.

И расцветает режиссерский замысел Веры Анненковой: в далекой от портретного сходства с лесковской героиней Ольге Бауриной проступают узнаваемые черты Катерины Измайловой, и зрительный зал захлестывает буйной, болезненной нерастраченной страстью.

К числу таких характеров…

Ольгу московский режиссер-постановщик, по собственному признанию, «подсмотрела» в постановке «Грех» на сцене ТАТД, и сразу поняла: вот Катерина Львовна – иррациональная сила, ужасающая отсутствием морали и страха; стихия, не знающая ни пощады, ни рассудка, ни оправдания.

- Катерина Измайлова – эмоционально затратный образ, сложная история, психологический театр, - рассказывает Вера Анненкова. - У актрисы нет на сцене ни минуты отдыха, но Ольга молодец. И в целом я довольна. В достаточно короткий срок артисты подняли очень непростой материал. Разговаривать, шутить, страдать на языке Лескова – сложная задача.

Атмосферу, заданную первоисточником, спектакль, действительно, выдерживает. Узнаваемая лесковская речь максимально сохранена, как в репликах, так и в авторских ремарках. Давящее предчувствие беды подкрепляет рваный мотив музыкального оформления. Целые сцены великолепно «пересказаны» хореографом Мариной Макаровой. Не только интересен, но и органичен актерский состав.

Первая жертва Катерины, ее свекр Борис Тимофеич в исполнении заслуженного артиста России Валерия Жукова за несколько коротких эпизодов не оставляет сомнений, что субтильный старый купец – фигура в доме значимая, его власть и его слово для потерявшей голову невестки – реальная опасность.

Обманутый муж Зиновий Измайлов (Александру Барактари) восхитителен в беспомощном гневе, задыхаясь то ли от «горчащего чая», то ли от бесстыдных откровений супруги.

В равной степени хороши оба малолетних «Федора Лямина» – Алексей Максимчук и Роман Зорин. Два совершенно разных отрока на сцене схожи в наивной искренности, с которой мальчишки проживают свою небольшую, но очень важную в контексте спектакля роль.

Органичен в роли измайловского приказчика тезка персонажа Сергей Пыжов. На образ работает и фактура артиста – рослого, харизматичного, приглядного; и выдержанная манера исполнения. Разудалый, беспринципный, не отягощающий себя ни раздумьями, ни сожалениями – сценический Сергей пугает внутренней пустотой.   

А Катерину просто нужно видеть.

Вера о надежде

- Пересмотрев множество версий «Леди Макбет Мценского уезда», я поняла, что в корне не согласна с мужской режиссурой, - рассказывает Вера Анненкова. - Мне кажется, мужчины несколько упрощают эту историю: сказать, что она – только про страсть, про какие-то плотские дела, это ничего не сказать. Нужно знать и биографию самого Лескова, который, с одной стороны, происходил из семьи священника, с другой – был тот еще сластолюбец. И очень тонко чувствовал этот адский замес богобоязненности и человеческих страстей, природу греха, которую все мы не хотим в себе принять. Всё пытаемся всячески доказать себе: мы лучше!.. Весь период разбора пьесы мы с артистами пытались найти какое-то оправдание для Катерины. И не получалось. Первая заповедь – не убий. И никак не построить счастья на крови…

- О чем для вас эта история?

- Есть понятие «русского характера» в литературе: Настасья Филипповна, Катерина Ивановна, Грушенька… Хотел и Лесков писать цикл о русских женских характерах. Его Катерина – не Ивановна, а похищнее – Львовна, написана «в пику» Островскому как автору «Грозы». И бунт Измайловой куда трагичнее и разрушительнее, чем у Кабановой. Есть мощная энергия и есть духовная пустота: «Я книжек не читаю… Я в храм не хожу…». И, стоит лишь приоткрыть для греха дверцу в эту пустоту, впустить искушение, и последствия будут ужасающи.

- Ваш Федор в финальной сцене гладит тетю-убийцу по голове. Прощает. Это – режиссерский ход, не опирающийся на текст. Полагаете, Лесков в этом вопросе с вами согласен?

- Нет, конечно. Он абсолютно не хотел для этого персонажа никакого прощения. Автор не дает Катерине Измайловой даже шанса на оправдание. Не даром упомянуто, что в момент убийства Феди у нее в утробе шевелится собственный ребенок, и женщину это не останавливает. Чудовищно. Лесков говорит нам: страсть – это страшно. Более того, он упоминает, что сам боялся, когда писал это произведение. Заглянул в бездну и ужаснулся.

- Почему же вы не отказываете Катерине в надежде на спасение?

- Существует авторская литературная история, и есть режиссерский момент интерпретации. Можно сделать черную безысходность, чтобы… что? Спектакль готовился на фоне расцвета пандемии, к репетициям приступили тоже не в самые простые времена… Не раз ловила себя на мысли: всем и так непросто, постоянный стресс, а тут еще такая тяжелая история… И финал у меня родился буквально на последних этапах репетиций. Должно быть хоть что-то, что может дать надежду, вытащить, как луковка в притче Достоевского. А Федор Лямин… Если кто-то и мог бы «оправдать» убийство негодяя-свекра или деспота-мужа – досаждали, мол, обижали, угрожали жизни любимого, то «казнь» ребенка от страха потерять свой рай невозможно обелить ничем. Феодор – «Богом дарованный», погибает чистым душой. Он становится ангелом. И он прощает убийцу. Этот момент прощения, покаяния Катерины, этот шанс на спасение для меня был очень важен. И, думаю, он был уместен.

«Леди Макбет Мценского уезда»

Где: ТАТД (пр. Ленина, 34-а)

Когда: 27 мая, 9, 30 июня в 18:30

Возрастные ограничения: 16+