Жестокая месть за убитых немецких офицеров

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ совместно с архивом Управления ФСБ России по Тульской области

Фото: Сергей КИРЕЕВ – реконструкция событий времен Великой Отечественной войны

3 июня 1947 года сотрудники госбезопасности, арестовавшие в Тульской области немецкого пособника Ивана Кондратьевича Босича (в 1941-1943 годах – полицейского сельуправы), продолжили общение со своим «подопечным», задав ему вопрос: в период оккупации немцами села Тертышники Носовского района Черниговской области, где он проживал, и округи в целом германские власти сжигали деревни? Ответ был утвердительным…

Козары сжечь, скот перегнать в Носовку!

Босич припомнил, что предположительно весной 1943 года «немецкими войсками и русскими, служившими в немецкой армии, одетыми в черные шинели, на рукавах с желтыми (манжетами?), была полностью сожжена деревня Казары (правильно село Козары. – Прим. ред.), около 1000 домов, совместно с жителями». В ту пору начальник Носовской районной полиции приказал, чтобы отделение полиции Тертышниковской сельской управы «полностью и в боевой готовности» прибыло к нему в Носовку (город в Нежинском районе Черниговской области). Приказ был выполнен. Полицейским Босичу, Жигуну, Котляревскому и их начальнику старшему полицейскому Гейко в Носовке дали указание: немедленно выехать в село Козары, которое будет сжигаться… «Дальнейшие указания о выполняемых вами функциях вы должны получить по прибытии в Козары», – начальник Носовской районной полиции особо не распространялся о грядущем «спецмероприятии».

«Операция» началась. Уже было примерно 12-13 часов. Тертышниковские полицейские, со слов Босича, не доехали до Козар всего пару километров. Село уже «полностью было охвачено огненным пламенем», «в этот момент нам повстречалась группа полицейских из Носовской полиции, гнавших скот из горевших Козар, голов 200 коров, овец и поросят, старший группы полицейских Носовской полиции, фамилию я его не знаю, дал указание нам присоединиться к их группе и следовать с ними и скотом в центр Носовского района. В силу такого указания мы, помогая гнать им скот, возвратились в Носовку к вечеру этого же дня».

Мужская рубашка и женские платки – полицаю Босичу

На следующее утро Босич и его «коллеги» в составе Носовской полиции снова выехали в Козары. Босич увидел: все дома в селе сожжены, за исключением одного. Да и его, впрочем, потом в присутствии Босича тоже запалили, это сделали немецкие солдаты. «Жителей деревни в живых уже никого не было, все были сожжены и расстреляны, по пеплу сожженной деревни разгуливали немецкие солдаты и русские, одетые в черные шинели с желтыми (манжетами?) на рукавах, служившие в немецкой армии». В этот визит в Козары группа полицейских, в которую входил и Босич, забрала «уцелевший какими-то путями бродивший около деревни скот, сохранившиеся в подвалах вещи жителей, погибших в сожженной деревне, нагрузила повозки вещами, а скот гоном, и отправилась в Носовку». Скот полицейские сдали на базу, а вещи достались начальнику районной полиции Ивану Мазуру. Куда потом Мазур определил «трофеи», коллаборационист Босич не узнал. Впрочем, кое-что Босичу досталось. Он попросил Мазура выдать мужскую белую рубашку и пару женских платков из хлопчатобумажной ткани – и начальник районной полиции удовлетворил просьбу Босича. А что послужило причиной уничтожения села Козары? Босич так ответил на этот вопрос старшему следователю следственного отдела УМГБ по Тульской области: полицейские Носовской полиции говорили, что в Козарах были убиты два немецких офицера, «вследствие чего жителям Козар за это было отомщено».

Все побежали. И он побежал…

– Следствию известно, что вы в числе районной полиции и войск немецкой армии на место произошедшего прибыли ночью, то есть накануне пожара, и всю ночь находились в оцеплении Козар, не выпуская жителей. Не так ли это было? – обратился старший следователь к пособнику. Босич настаивал: до сожжения немцами населенного пункта в оцеплении он не находился.

…А когда Красная Армия погнала гитлеровцев из Черниговской области, то Босич, а также начальник полиции сельуправы Петр Леонтьевич Гейко, полицаи Яков Котляревский, Михаил Жегун (Жигун) вместе с районной полицией ушли с отступающими немецкими войсками – дело было дня за два до вступления в село Тертышники частей РККА. Вместе с немцами рванули начальник районного отделения полиции Иван Мазур, полицаи Антон Бровко, Алексей Сенин (Сеник? Сепик?), Василий Ковальцук (Ковальчук?), Иван Ворона, Роман Ворона, Тимофей Лапко, Никифор Буцар, Степан Козел и «много других, которых по фамилии не помню». Босич побежал за своими хозяевами в немецкий тыл потому, что, как сам признался тульским чекистам, боялся ответственности перед Красной Армией за совершенное преступление на службе в полиции: «Я знал, что мне за это будет». А тревожный сигнал о том, что за Босичем будут охотиться, он уже получил. Еще до прихода в Носовский район Красной Армии коллаборационисту «вручили черную метку». «Меня как полицейского уже начали беспокоить партизаны, и основательно». Однажды ночью партизаны совершили налет на дом полицая. Побили окна, застрелили корову, разбили швейную машинку, забрали все вещи, продукты и уехали. Босича спасло от расправы только то, что он отсутствовал в тот момент дома. «После этого я вынужден был скрываться в числе других полицейских в деревне Володьководевицы (правильно село Володькова Девица в Носовском районе Черниговской области. – Прим. ред.) до дня моего ухода с отступающими немцами». Допрос, начатый в половине одиннадцатого утра, завершился: на часах было 16:20. Но у следствия еще оставались вопросы к Босичу.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.