Между островом и материком

Бакари ГРДЗЕЛИШВИЛИ
Фото из архива героя публикации

Корреспондент «Тульских известий» встретился с писателем, чей роман «Язычник» стал литературным открытием 2024 года – через двадцать лет после написания.

Интервью с писателем Александром Кузнецовым-Тулянином: о двух родинах, «Язычнике» и природе творчества.

Александр, ваша биография напоминает роман: Дальний Восток, 10 лет на Курилах, переезд в Тулу в 90-х.

– Фактически у меня две родины. Сердце я оставил в высоких горах Курильских островов. Там я рос, там формировалось мое сознание. Попеременно то приезжал на год к бабушке в Тулу, то возвращался к родителям. От родителей рано оторвался – огромные расстояния, маленькие школы. Учился в восьмилетке на Кунашире, а 9-10-й классы заканчивал уже в Южно-Курильске, самостоятельно. Впечатления были такие, что душа моя и там, и тут. Городская жизнь – немножко казенная, филистерская. А на природе ты попадаешь в совершенно иной мир. Здесь – сжатость, какая-то закомплексованность, там – абсолютная свобода перемещений и мыслей.

Кто и как повлиял на ваш выбор стать писателем?

– Отец был журналистом, работал в тульских газетах, в «Молодом коммунаре». Он меня заразил писательством. У него в журнале «Юность» когда-то опубликовали большой сахалинский очерк. Поскольку он писательство забросил, я решил это дело довести до конца. Логичное завершение. Читал очень много, конечно, в детстве в основном приключения. А когда перешел к серьезной литературе, на меня сильно повлияла «Царь-рыба» Виктора Астафьева. Прочитал ее в армии, под Калугой. Вот тогда произошел перелом, я решил, что буду писать. Считаю «Царь-рыбу» одним из эпических, крупных произведений о России, о ее судьбе.

Если бы не писательство, кем бы вы стали?

– Пацаном бредил океаном, хотел стать океанологом. Родители не дали: «Будешь по полгода в морях, посмотри на научников». У нас там много таких ребят, бывало. После армии опять попал на Дальний Восток, два года поработал. Курилы меня потрясли, и нужно было отдать дань этому потрясению. Так появился роман «Язычник» и еще куча рассказов.

Псевдоним и провинция

Прозвище «Тулянин» – это подчеркивание важности провинции? Почему именно так?

– Нет, это просто обозначение, мой псевдоним. Александров Кузнецовых пишущих – тьма. Когда меня однажды поздравили с каким-то нелепым, глуповатым рассказом, вышедшим где-то, но написанным другим Кузнецовым, я стал придумывать псевдоним. Отказаться от фамилии Кузнецов не мог – из уважения к отцу. Вот и обозначил себя чисто географически – Тулянин. Звучит, наверное, лучше, чем «туляк», как-то по-старинному. В XVIII веке так и говорили.

Вам принадлежит фраза: «Когда молчит центр, провинция должна говорить»? Как вы считаете, что важнее: провинция или центр?

– Фраз и афоризмов произносилось много, может, я кого-то и процитировал. Но я считаю не то, что провинция должна говорить, когда центр молчит. Я считаю, что центр должен слушать провинцию, прислушиваться к ее чаяниям. Потому что Россия – это провинция. Центр – чисто географическое понятие, и в социальном плане он лишь часть России, причем не самая большая.

О природе творчества

Как приходит вдохновение? Писательство – это про вдохновение или про монотонный труд?

– В принципе, и то, и другое. Как говорят, «ни дня без строчки». Но когда начинаешь придумывать натужно – получается хуже всего. А когда въезжаешь в текст, вселяешься в образы, он тебя уже начинает вести за собой. Иногда успевай только записывать! Поэтому ночью у меня всегда лежала стопка бумаги и карандаш под лампой. Просыпался, чтобы побыстрее записать приснившееся или увиденное воображением. Своего рода небольшое сумасшествие. Возникает параллельный мир, так что порой не поймешь: было это на самом деле или привиделось? На грани.

О романе «Язычник» и Курилах

Герои «Язычника» – браконьеры, авантюристы. Вы их осуждаете?

– Нет. Я сам был браконьером. В какой-то степени – немножко авантюристом. Первую рыбу добыл по-браконьерски в пятом классе. На острове это нормально, в порядке вещей. Люди живут на рыбе. Государство вылавливало ее в огромных количествах. А вот местному населению даже для своих нужд ловить ее было запрещено. Разумеется, запрет обходили все.

Кунаширские забавы. 1989г.

Герои «Язычника» Таня и Бессонов бегут от цивилизации на край света. Это ответ потребительству?

– Нет. Таня не бежала – она там родилась, она порождение этой земли. Но большинство героев – люди приезжие, ощущающие себя временщиками Люди там в основном приезжие, живущие, что называется, на чемоданах с надеждой на скорое возвращение на материк. Главный герой – Бессонов – ищущий человек, творчески настроенный. Ему свойственно что-то узнавать, открывать. Ради этого он и рванул на Дальний Восток. Жена его поехала за длинным рублем, а он использовал это как лазейку, чтобы увидеть новый мир. Но этот мир их затянул.

Как вы думаете, что стало с Бессоновым?

– Думаю, он вернулся на материк, засел здесь обычным пенсионером, дожил до старости, спился и умер. Это естественный итог таких Бессоновых. Особенно по возвращении. Другого для него здесь не было. И там тоже. Сколько я наблюдал людей, их судьбы... Кто там жил – жил как полудикарь в этой природной системе. Там действуют не писаные законы, а нормы нравственного, межчеловеческого общения. По понятиям сообщества: не кради, не убей, помоги ближнему. Помогут всегда. Если я без денег и документов потеряюсь в Москве – будут большие проблемы. А за Уралом – ничего страшного, обязательно найдутся люди, которые помогут. Так и в романе, так и в жизни на Курилах, на Сахалине.

Вы пишете во вступлении к «Язычнику», что люди делятся на тех, кто видел Курилы, и тех, кто их не видел.

Это не мой афоризм, так курильчане всегда говорили. Курилы – это грандиозно: сочетание моря, вулканов, сопок, тайфунов, солнца. Особенно Южные Курилы. Острова кажутся исхоженными, но там полно уголков, куда человек не суется, где медведи, реки, полные рыбы, водопады. Абсолютное изобилие жизни. Море... Это потрясает не столько картинками, сколько ощущением. Но надо не туристом приехать, а пожить, чтобы понять это. Помню, приехали с родственниками на горячие источники. Туристы говорят: «Уже две недели, а рыбу не ели». Я зашел в речку и рукой за хвост вытащил горбушу. Это ли не чудо? Особенно для новичка. В центре России природа красивая, но не сравнить. Вот треугольник Кунашир-Шикотан-Итуруп, которые японцы хотят забрать, – это самый богатый участок моря во всем Северном полушарии! Там апвеллинг – течение выносит минеральные вещества, растут водоросли, планктон, а на него собираются гигантские косяки рыбы. А с другой стороны – сама природа: субтропики. Кунашир – единственное место на территории бывшего СССР, где магнолия растет в диком виде. Нигде больше! По Черному морю – искусственные насаждения. Только на Кунашире. Субтропики, сочетающиеся с тайгой.

О времени и героях

В «Идиоте нашего времени» двое друзей становятся... террористом и олигархом. Это приговор поколению?

– Не олигархом, но разбогатевшим человеком. Второй – не террорист в прямом смысле, а скорее убийца из-за психованности, невыдержанного характера и озлобленности на новую «действительность», своего рода «народоволец»-одиночка. Это не приговор времени, а то, что мы наблюдали в 90-е.

Ваши герои – не «лишние люди», а рыбаки, журналисты. Это сознательный выбор?

– Нет, просто люди определенных профессий. Какие еще бывают? Бездомные, алкоголики? Алкоголиков у меня достаточно. Меня даже обвиняли, что пишу то, что видел, так называемую чернуху.

В рассказах «Ах… Митя, Митя» и «Дети моря» – мотивы одиночества и внутренней борьбы. Это отражение личного опыта?

– И личного тоже, конечно. Человеку свойственно быть, точнее бывать одиноким. Одинокий всегда задает вопросы: для чего я, кто я, что делать? Кто-то ищет ответы в церкви, кто-то – в кабаке с друзьями, кто-то – в дорогой машине... Каждому свое.

Ваши герои вневременные? Они могли бы жить и в другой действительности?

– Вполне. И были бы ею недовольны, выражали бы это по-своему.

Настоящее и будущее

Почему именно «Язычник» переиздали сейчас, в 24-м? Он же написан в 2004-м?

– Да. Он, видимо, хорошо вписался в серию «Читаем Россию» – книги о разной, но настоящей России. Там разные авторы. Ну и, конечно, книга хорошая, стоит того, чтобы переиздаваться.

Над чем работаете сейчас?

– Я лет десять не пишу и почти не читаю.

Почему?

– Каждый человек проживает несколько жизней. Я был браконьером, рыбаком, потом журналистом, потом писателем. Очень разные жизни, задачи, напряжение ума. Последние десять лет я стал, видимо, обычным созерцателем. Своего рода тоже творческая работа – пытаться ответить самому себе на вопросы бытия. Каждый человек делает экзистенциальный выбор, а, попадая в новую систему, решает новые задачи. Вернусь ли к писательству, не знаю. Есть одна серьезная задумка. Вернусь к ней или нет – вопрос.