Тульский адрес украинского коллаборациониста

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ совместно с архивом Управления ФСБ России по Тульской области

Александра Нечипоренко по делу немецкого пособника Ивана Босича, наследившего во время пребывания фашистов в Черниговской области, а впоследствии оказавшегося в руках тульских чекистов, проходила как свидетель. Помощник оперуполномоченного Носовского районного отделения МГБ по Черниговской области гвардии старшина Волошин пообщался с этой женщиной 25 марта 1947 года.

Забрали телку и сдали на немецкую базу

ДОСЬЕ

Александра Антоновна Нечипоренко. Родилась в 1907 году (по другим данным в 1902-м). Уроженка с. Лесные Хутора (Лесовые Хуторы) Носовского района (там находилась до 1939 г., домохозяйка), с 1939-го  проживала в с. Тертышники Носовского района Черниговской области, работала там же в колхозе. Украинка. Из крестьян-бедняков. Неграмотная (!). В ВКП(б) не состояла. Не судимая. В период оккупации села Тертышники работала в немецкой общине (после войны – колхоз им. Фрунзе). Ивана Кондратьевича Босича она знала с 1939 года, как перебралась в Тертышники. Взаимоотношения с ним были нормальные, личных счетов не имелось.

Нечипоренко рассказала чекистам про Босича, что до 1941-го он работал в городе Киеве, но где именно – не знала. Семья же «киевлянина» оставалась в Тертышниках. А когда началась война и пришли немцы, то заявился и Босич. Добровольно с первых дней оккупации поступил на службу в полицию. Полицейским служил до момента, пока Тертышники не освободила Красная Армия. «Проживал в селе Тертышники со своей семьей». Видимо, Александра Антоновна позабыла детали: напомним, полицман в последнее время до прихода советских войск обитал уже не дома, а в полицейском помещении при селе Володькова Девица в Носовском районе, потому что в Тертышниках партизаны совершили налет на жилье коллаборациониста, однако Босич избежал тогда расправы (об этом мы говорили в предыдущих публикациях). В 1943-м он сбежал с отступавшими немцами куда-то в направлении Германии – «боясь репрессий со стороны советских органов», как пояснила свидетель. Куда он потом делся, этого Нечипоренко не знала. А вот его родители, супруга и трое детей остались в Тертышниках, работали в колхозе. «За период службы в полиции Босич активно относился к выполнению немецкого режима, оказывал пособническую деятельность немецким властям, изымал скот, арестовывал советских граждан, ездил на облавы партизан», – женщина не стала скрывать от сотрудников госбезопасности, как вел себя полицай. Нечипоренко тоже досталось от этого изменника Родине…

Стояло лето 1942 года. Босич и староста общины Онись Самсоненко (после Великой Отечественной войны трудился в колхозе им. Фрунзе) пришли в сарай, принадлежавший Нечипоренко. И, не утруждая себя какими-либо объяснениями перед хозяйкой, забрали у Нечипоренко телку, которую сдали на немецкую базу. Хорошо, что хоть из продуктов у селянки ничего тогда не прихватили визитеры. В тот же день скота лишились Гаврила (Гавриил) Васильевич Семенец, Савва Кириленко и другие тертышниковцы.

Сначала англичане, затем американцы – и никакой тебе у них фильтрации!

Читатели уже знают из наших прошлых публикаций, что Босич после бегства с Украины стал служить в Бременской городской пожарной команде. 13-14 июня 1947 года он рассказал старшему следователю следственного отдела УМГБ по Тульской области о том, что за время его пребывания в Германии он никаким наказаниям и допросам со стороны немецких властей не подвергался. Представители германских властей никаких специальных бесед и лекций (ни групповых, ни индивидуальных) с пожарными не проводили. Впрочем, ранее он же утверждал, что руководство школы пожарных налегало на пропаганду: проводились уроки, где курсантам втолковывали, что немцы советские войска на свою территорию не пустят, что РККА ведет наступательные бои временно и что СССР все равно впоследствии будет уничтожен вермахтом. Может, Босич имел ввиду, что в самой Бременской пожкоманде в отличие от школы пожарных никто не агитировал вчерашних полицманов?

…1945 год, май. Дня за три до окончания войны в Бремен вступили английские войска, следом за ними американские. На следующий день после их вступления по распоряжению союзников всех граждан СССР, включая Босича, вывезли из пожкоманды на окраину Бремена в лагерь, где содержались граждане Советского Союза, угнанные немцами с оккупированных территорий СССР (около 300 человек). Оказавшиеся в этом лагере люди были предоставлены сами себе, ничем не занимались. Режим в этом лагере, признавался Босич, при американских военных властях был совершенно свободный. Всем в дневное время разрешалось запросто выходить из лагеря и запросто возвращаться. Мало того, американцы не подвергали весь этот контингент никаким фильтрационным проверкам. В американской зоне оккупации, в которую входил лагерь в Бремене, Босич проболтался пару месяцев. А в июле 1945-го по неизвестной Босичу причине его в числе других совграждан американцы вывезли из лагеря в советскую зону оккупации. «На реке Эйба (правильно Эльба. – Прим. авт.) (территория Германии) мы были приняты советскими военными властями». Сердце у полицмана тогда не заколотилось от страха разоблачения и наказания?..

Домой захотели не все…

Выезжать из данного лагеря к себе на Родину могли все советские граждане –  американцы препятствий не чинили никому. Отдельные лица, кто в период немецкой оккупации служили в германских карательных органах и совершили тяжкие преступления перед советским государством, из-за боязни понести ответственность решили добровольно остаться в Германии в американской зоне оккупации… Так, не пожелали возвращаться в СССР и остались в американской зоне оккупации бывшие служащие Носовской районной полиции Черниговской области Роман Ворона, Иван Ворона, Василий Ковальчук, Прохор Скрипец, Иван Тхор, Василий Хвиль, Иван Ма(неразб.)ко. А кто вместе с Босичем вернулся в Союз? Это бывшие полицаи Носовского района Петр Леонтьевич Гейко и Степан Лытенко (Ляшенко? Лышенко?). С Гейко Босич расстался потом где-то в Тульской области – дело было осенью 1945 года. Босич утверждал, что бывший начальник полиции сельуправы Гейко стал работать в угольной промышленности Тульского региона. Точного адреса своего бывшего шефа Босич не знал. А второй пособник отстал от земляков по пути следования в СССР на польско-советской границе и куда он потом подевался, то Босичу было неведомо. А из каких источников Босичу стало известно, что Гейко оказался в углепроме? Летом 1946-го из Тертышников от дочери Босич получил письмо, в котором говорилось: Гейко находится в Тульской области, работает где-то на шахтах. Следствие, конечно же, интересовало: если Босич и Гейко осознавали, что они преступники, то почему же решились возвращаться в Россию? На что рассчитывали? Босич ответил так: да, чувствовал тяготу своего преступления перед советским государством, но, тем не менее, привязанность и любовь к своему семейству побороли его – и он «вынужден был возвратиться в Советский Союз. Рассчитывал, что, возможно, какими-либо путями удастся уклониться от ответственности».

Как полицай Босич оказался в… Советской Армии

Однако вернемся к тому моменту, когда американцы передали 300 человек из бременского лагеря советским войскам. А тут уже, как вы догадываетесь, без проверки не обошлось. Босича представители Советской Армии попросили назвать установочные данные, объяснить, при каких обстоятельствах он оказался в Германии. Бывший полицай ответил, что он Босич Иван Кондратьевич, 1909 года рождения, уроженец и житель Тертышников. Обратите внимание: не стал он называть вымышленные ФИО и выдумывать прочие факты биографии. Но, желая избежать наказания, разумеется, не стал говорить, что служил в полиции и что вместе с другими коллаборационистами во время отступления немцев драпанул с Украины в Германию. Босич попросту соврал, что он был насильно угнан немцами. И это прокатило, как бы сейчас сказали… Фильтрация длилась 3 дня. Затем «из репатриированных советских граждан, пригодных к воинской службе, был создан стрелковый полк, в состав которого вошел и я, номер данного полка не помню». В этом полку, находившемся в советской зоне оккупации в Германии (точное место расположения полка Босич не запомнил), пособник обучался…военному делу! Обучение шло около месяца. А в конце августа или в начале сентября 1945 года Босич вместе с полком из Германии выбыл вглубь СССР. Полтора месяца двигались пешим порядком. И прибыли в Тульскую область, расположились где-то в лесу, работали в колхозах –  помогали селянам убирать урожай. А в начале 1946 г. Босича перевели на постоянную работу в стройконтору «Тулауголь». Поначалу трудился там плотником, потом сторожем – и так продолжалось до 30 мая 1947-го, пока его не арестовали. Примечательно, что в этой же стройконторе плотничал уроженец и житель Носовки Иван Терещенко, было ему примерно 38-40 лет. Где только не встретишь земляков… Терещенко рассказывал Босичу, что во время войны находился в Действующей армии, попал в немецкий плен, а после освобождения Советской Армией его направили на работу в стройконтору «Тулауголь».

– Он вам рассказывал о своем местопребывании и занятии в плену у немцев? – поинтересовались у Босича чекисты.

– Возможно, и рассказывал, но я не помню.

Надо сказать, Босич и Терещенко находились в дружеских отношениях. Земляки же! Мало того, «через Терещенко мне представилась возможность установить письменную связь со своим семейством, проживающим по моему месту рождения». Вот это поворот…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.