Зарезанный Орел

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ совместно с архивом Управления ФСБ России по Тульской области

Фото: Сергей КИРЕЕВ – реконструкция событий времен Великой Отечественной войны

По-разному вели себя люди на Украине, оккупированной немецко-фашистскими войсками. Одни, как Иван Босич, становились полицейскими сельуправы. Другие, как Василий Кривенко и его сын, уходили в партизаны. Но, правда, нюанс: Кривенко-старший стал «лесным солдатом» не сразу после того, как на родную землю вступили гитлеровцы, а только весной 1943 года. Об этом и не только мы узнали из лишь недавно рассекреченных материалов из архива Управления ФСБ России по Тульской области.

Немецкие пособники забирали сукно, сало, муку…

ДОСЬЕ

Василий Иванович Кривенко. Родился в 1880 году. Уроженец и житель села Тертышники Носовского района Черниговской области (колхоз им. Карла Маркса). Украинец. Грамотный. В ВКП(б) не состоял. Работал в колхозе.

С октября 1941 г. по апрель 1943-го Кривенко проживал в Тертышниках и трудился в общине на рядовых работах. В апреле 1943 г. вместе с семьей ушел в партизанский отряд «За Родину» и находился там до 19 сентября (до прихода советских войск).

Василий Кривенко перечислил чекистам коллаборационистов, служивших в полиции при колхозе Тертышниковского сельсовета. Выслушав его, сотрудники ГБ составили для себя следующую картину о сельской полиции (службе охраны общественного порядка, как эту структуру называли сами немцы) и ее представителях. По словам Кривенко, указанные ниже пособники на службу в полицию поступили добровольно. Уточнил: в тот период (в октябре 1941 года) «принудительным порядком в полицию не мобилизовывали». Вооружили полицманов винтовками. Итак, имена и деяния…

1) Василий Дмитриевич Данилко (впоследствии арестован органами МГБ).

2) Тимофей Максимович Лапко, 35 лет, уроженец с. Степные Хутора Носовского района Черниговской области, в полиции был с октября 1941 г. по октябрь 1943 года. Активный немецкий пособник. Этот человек за время оккупации успел наворотить дел. Кривенко перечислил не все преступные эпизоды с участием Лапко, а только основные, по его мнению.

Примерно в январе 1942-го Лапко конфисковал около пуда сала у Петра Демидовича Вороненко (приблизительно такая фамилия, почерк неразб.).

В феврале 1942 г. Лапко вместе с Данилко пришел домой к Кривенко и произвел обыск. Что они искали, хозяин не знал. Лапко при обыске «забрал отрез сукна и отрез шерстяного материала, всего 6,5 метра», «куда они дели этот материал, я не знаю».

В апреле того же года Лапко и Данилко снова явились к Василию Ивановичу и на этот раз изъяли 5 пудов зерна (пшеницы) и 3 пуда муки.

В мае 1942 г. Лапко у гражданки Мелинко (имя неразб. – предположительно Прасковья, отчество Павловна) отобрал телку.

В июне 1942 г. Лапко и Данилко забрали у Кривенко кабана.

В июне 1942 г. Лапко отобрал кабана у Ивана Вавиловича Ткаченко.

9 апреля 1943 г. Лапко и полицейский из села Степные Хутора по фамилии Орел пришли в дом Кривенко и арестовали его сына Павла. Дело в том, что Павел «среди населения вел агитацию против немцев и в то же время его подозревали в связи с партизанами». А дальше произошло то, чего полицманы явно не ожидали. Во время ареста отчаянный Павел «ножом зарезал полицейского Орла, а Лапко ранил». Конечно же, после убийства пособника фашистов семье Кривенко оставаться дома было нельзя – поэтому в тот же день все семейство ушло в партизанский отряд, в котором находилось «по день освобождения нашей местности от немцев». Лапко впоследствии бежал с отступавшими немцами. Арестован.

3) Иван Романович Рудь, 1923 года рождения, уроженец и житель с. Тертышники. Служил в полиции при с. Тертышники до 1942 г., потом его перевели на работу в Нежинскую жандармерию («что он там делал, мне неизвестно»).

– Кроме этого, из колхоза им. Фрунзе Тертышниковского сельсовета я знаю полицейского Босича Ивана Кондратьевича, – поведал свидетель Кривенко начальнику Носовского РО МГБ по Черниговской области капитану Бурыкину в ходе допроса 24 апреля 1947 года, – который также весь период оккупации служил в полиции, а в 1943 г. бежал с немцами.

Босич служил «от нас в 3,5 км, так что подробно о его преступной деятельности я сказать не могу». Летом 1942-го Босич и Лапко пришли к Кривенко домой и произвели обыск, «но при этом они ничего не взяли, кроме яблок», «других фактов о нем (Босиче. – Прим. авт.) я не знаю». Когда чекисты спросили у Кривенко, принимали ли полицаи из Тертышников участие в борьбе против партизан, тот ответил: «Таких фактов я не знаю». Неужели и впрямь не знал?..

– А участие в уничтожении села Козары Носовского района они принимали? – не мог не задать вопрос Бурыкин.

– Да, полицейские с. Тертышники участие принимали. Когда в 1946 году был арестован полицейский Данилко, я был с ним на очной ставке в присутствии прокурора Носовского района. Арестованный полицейский Данилко признал, что все полицейские с. Тертышники, в том числе Лапко и Босич, принимали участие в уничтожении Козар, но непосредственно расстрелами граждан села Козары как бы занимались немцы.

«Подпишите постановление о предъявлении обвинения»

По делу Босича проходила и свидетель Галина Антипенко.

ДОСЬЕ

Галина Алексеевна Антипенко. Родилась в 1925 г., уроженка и жительница с. Тертышники. Украинка. Грамотная. В ВКП(б) не состояла. Работала в колхозе им. Фрунзе (в период оккупации трудилась в общине).

С Антипенко также пообщался начальник Носовского РО МГБ по Черниговской области капитан Бурыкин, дело было 24 апреля 1947 г. Она назвала собеседнику тертышниковских полицаев. Это Петр Леонтьевич Гейко (арестован органами советской власти). А также И. К. Босич, Михаил Жигун, Яков Филиппович Котляревский (в полиции указанные граждане служили кто с 1941-го, кто с 1942 года, но все по 1943-й, были вооружены винтовками, сбежали потом вместе с немцами). Антипенко не смогла пояснить, при каких обстоятельствах эти пособники поступили на службу в полицию. Наверное, сама не присутствовала при этом, а от других ничего об этом не слышала. Антипенко припомнила, правда, другие подробности.

Лето 1942 года. В дом, где она жила, явились Босич, Жигун, Котляревский и староста общины Самсоненко.

– Вам надо сдать корову, – потребовал Самсоненко.

– Прошу вас оставить нам корову, – попытался было уговорить визитеров Алексей Антипенко (отец Галины Антипенко; на момент послевоенного допроса Галины Антипенко его уже не было в живых).

Однако полицаи и Самсоненко слушать главу семьи не стали, вышли во двор и бесцеремонно забрали корову, которую после сдали на мясопоставки немцам. В тот же день (а, впрочем, и в другие дни лета 1942-го) те же самые полицейские отобрали коров у Гаврилы Семенца, Саввы Кириленко и у других селян (подробно об этом мы рассказывали в наших предыдущих публикациях).

ДОСЬЕ

Рассмотрев следственный материал по делу № 6682, принял во внимание, что Босич Иван Кондратьевич достаточно изобличается в том, что, оставаясь проживать на оккупированной немцами территории Носовского района Черниговской области, добровольно поступил на службу в немецкую полицию. Работая полицейским при с. Тертышники, с осени 1941 г. до октября 1943 г., т.е. до изгнания оккупантов из пределов Черниговской области, лично производил аресты и обыски у советских граждан, грабил мирное население, изымал скот, хлеб и другие вещи и доставлял немецким властям, задерживал советских военнопленных, бежавших из фашистского плена, доставлял их в полицию, где подвергали пыткам, а затем передавали в немецкую комендатуру. Неоднократно принимал личное участие в составе карательной экспедиции в вооруженной борьбе против партизан, вследствие чего среди партизан были раненые и пленные. При одной из таких операций с участием Босича было сожжено селение Козары, а жители его, 5000 человек, зверски расстреляны и сожжены. Боясь ответственности перед советским государством за совершенное преступление, при отступлении немцев Босич добровольно бежал с ними.

Из составленного в г. Туле 11 июня 1947 года постановления о предъявлении обвинения И. К. Босичу.

Старший следователь следственного отдела УМГБ по Тульской области постановил: привлечь Босича в качестве обвиняемого по ст. 54-1 «а» УК УССР. Босичу зачитали постановление. И он подписался под ним. Понимал: отвечать придется по всей строгости закона.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.