Украинский полицай продался Третьему рейху за 200 г колбасы и 250 рублей

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ совместно с архивом Управления ФСБ России по Тульской области

Фото: Сергей КИРЕЕВ – реконструкция событий времен Великой Отечественной войны

Был на Украине железнодорожником, а стал коллаборационистом, служил фашистам. После войны скрывался за сотни километров от дома – в Тульской области. И в итоге пришлось ему держать ответ перед сотрудниками госбезопасности. Такой вот путь проделал Иван Босич, о котором мы сегодня продолжаем рассказ. И цель наших публикаций – вовсе не якобы поиск жареных, скандальных, грязных, дурно пахнущих фактов. И уж точно не дискредитация родственников, как считают некоторые «фантасты». Причем тут родственники вообще? Послушайте же, наконец, что все-таки первично? То, что про изменника Родины спустя годы расскажут правду чекисты, а следом журналисты, краеведы? Или то, что пособник уже «сам о себе все рассказал» потомкам, когда пошел работать на нацистов? Ведь, как правило, в глубинке долго помнят, кто был партизаном, кто служил в РККА, а кто прислуживал врагу: в этом смысле мы разве изобретаем велосипед? Ну да, статьи в СМИ понесут правду далеко за пределы отдельной деревни. Ну так не надо было становиться пособником! Вина исключительно лежит на том, кто переступил закон, не так ли? Молчать об этом – лучше? Чем? Иногда доводилось слышать: «Вы поедете туда, где жил предатель, и будете шантажировать близких». Вы – это кто? Конкретно? И чем шантажировать? И зачем? И куда ехать, в какие дальние дали? И кого искать: внучатых племянников? «Ну, вы будете за молчание вымогать деньги». И какие суммы мы станем просить? В какой валюте? А это уже, простите, похоже на бред, на больные фантазии. Мы на самом деле хотим донести одно: за измену Родине рано или поздно приходится платить, и всегда дорого… Может, кого-то как раз этот цикл публикаций и остановит в будущем от опрометчивых поступков.

Иван Кондратьевич меняет профессию

До 1933 года Иван Кондратьевич Босич проживал «по месту своего рождения» в с. Тертышники Носовского района Черниговской области (впрочем, в анкете арестованного говорится, что родился Босич в селе Лесные Хутора, они же Лесовые Хуторы), «работал в сельском хозяйстве». А потом трудоустроился на железнодорожную станцию Киев-1 при депо им. Андреева. Стал стрелочником. Семья же его оставалась в Тертышниках. «В июле 1941 года с приближением немецких войск к городу Киеву руководство нашего депо эвакуировалось, работа приостановилась, в связи с этим я пришел к себе на постоянное местожительство в Тертышники, где и проживал весь оккупационный период немецкими войсками нашей местности», – пояснил Босич 30 мая 1947 года старшему следователю следственного отдела УМГБ по Тульской области. Почему же стрелочник Босич не эвакуировался в советский тыл? По его словам, когда гитлеровцы стали подходить к Киеву, то из депо в первую очередь начали отправлять вглубь СССР слесарей, монтеров и «другую рабочую квалифицированную силу. Стрелочники и разнорабочий персонал должны были эвакуироваться в последнюю очередь, но в связи с быстрым продвижением немецких войск я эвакуироваться не успел». А в РККА в начале Великой Отечественной войны Босича не призвали – потому что он пользовался бронью (примечательно, что в 1947 году Босич о себе говорил, что он военнообязанный, рядовой).

Итак, когда вчерашний стрелочник Босич в июле 1941 года явился к семье, то, с его слов, первые три месяца бездельничал. Потом была создана сельхозобщина, «в которой все сельскохозяйственные работы выполнялись по колхозному принципу». Со дня организации сельхозобщины Босич проработал в ней не больше месяца. А осенью 1941 г. поступил в полицию на должность полицейского сельуправы села Тертышники, «где прослужил до изгнания немцев Красной Армией». Конечно же, сотрудники госбезопасности не могли не спросить у Босича, при каких обстоятельствах тот был принят в полицию.

…Осень 1941-го. Староста села Тертышники Дмитрий Сябер вызвал Босича к себе в сельуправу. Диалог получился примерно вот такой.

– Вчера проходило общее собрание, а ты на нем не присутствовал, – начал разговор староста. – А тебя, между прочим, наметили на должность полицейского сельуправы. Как ты на это смотришь?

– Я согласен, – ответил Босич.

– Тогда давай заполним на тебя анкету. А ты на ней распишешься.

Любопытный и малоизвестный факт: за Босича поручились его соседи Митрофан Сопко и Савва Демидович Сидоров! Оказывается, еще и поручительство требовалось… Свежеиспеченному полицману вручили русскую винтовку и боеприпасы (видимо, патроны). На левом рукаве коллаборационист стал носить белую повязку с желтой нашивкой. В ту пору в полиции при сельуправе служили три человека: Босич, Михаил Жегун, начальник отделения Петр Леонтьевич Гейко (о них мы рассказывали подробно в предыдущих публикациях). Гейко в первое время подчинялся старосте сельуправы, а «позже вошел в подчинение начальника районного отделения полиции». Босич в первый год службы в полиции получал ежемесячно советскими (!) деньгами «только» 200 рублей, однако на второй год службы зарплата его подросла (250 руб.)+паек (4 кг ячменной муки, 600 г мяса, 200 г колбасы). «Кроме этого, на последнем году службы выдали полностью обмундирование».

Забывчивому свидетелю возвращают память

Ивана Босича хорошо знала как односельчанина Анна Сябер, отношения у них были нормальные. Поэтому с этой женщиной 29 апреля 1947 года пообщался начальник Носовского районного отделения МГБ капитан Бурыкин.

ДОСЬЕ

Анна Алексеевна Сябер. Родилась в 1888 году, уроженка с. Тертышники (колхоз им. Фрунзе). Украинка. В ВКП(б) не состояла. Неграмотная (!). После Великой Отечественной войны работала в колхозе. Весь период немецкой оккупации проживала на родине, трудилась на рядовых работах в общине.

Анна Сябер пояснила: при немцах Босич все время проживал в Тертышниках, служил полицейским с октября 1941 года, «но при каких обстоятельствах он поступил <в полицию>, я сказать не могу».

– О преступной деятельности Босича я ничего сказать не могу, т.к. вследствие преклонного возраста я мало общалась с населением, а тем более с полицией, – заявила она.

Поверим? Ну, во-первых, Босич не постоянно жил в Тертышниках. Напомним, полицай в последнее время до прихода РККА обитал уже не дома, а в полицейском помещении при селе Володькова Девица в Носовском районе, потому что в Тертышниках партизаны совершили налет на жилье коллаборациониста, однако Босич избежал тогда расправы. Во-вторых, в селе все всегда на виду, почти всё знают друг о друге. Босич ходил с повязкой и винтовкой, чтобы покрасоваться? Выходит, Сябер не торопилась откровенничать? Вот и капитан Бурыкин прямо об этом сказал свидетелю Сябер.

– Следствие располагает данными о том, что Босич вместе со старостой села Сябером приходил к вам в дом и отобрал у вас телку. Предлагаю рассказывать правду.

И, о чудо! К свидетелю вернулась память! А ведь такой яркий, крайне неприятный эпизод трудно было бы забыть, согласитесь. Ведь у тебя отобрали скотину. Почти как обокрали прилюдно. Потрясение. Злость, обида, опустошенность, растерянность и даже стыд, ты не знаешь, что теперь делать, как выживать, а ведь идет война. И женщина забыла про такое?!

– Да, такой случай действительно был, – может, конечно, человек уже в возрасте и впрямь позабыл многое из событий времен войны, но все-таки нам представляется, что Сябер хотела зачем-то выгородить своего земляка, но, правда, быстро поняла, что в МГБ такие фокусы не пройдут. – Однажды летом 1942 года ко мне в дом пришел староста села Сябер Д. И. (осужден органами советской власти) и предложил сдать телку, я стала плакать и просить его не отбирать телку, но Сябер вышел во двор и телку забрал. Был ли в это время Босич, я не знаю, но в хату он не заходил. Возможно, он стоял на улице, но я его не видела, так как сама я на улицу не выходила. Из разговоров соседей мне было известно, что, помимо старосты села Сябера, ко мне приходили и полицейские, но кто именно, сказать не могу.

Возможно, Анна Сябер прикидывала так: староста Сябер уже сидит, и ему уже ничем не поможешь, а про Босича ничего особо такого крамольного не скажу следствию. Но это всего лишь наше предположение. Скорее всего, Анна выходила из дома, когда у нее забирали телку. Кто ж не попрощается со своей скотинкой? Возможно, она и Босича видела в тот момент. Или соседи могли потом рассказать женщине, кто к ней тогда приходил. Повторимся, в селе много глаз и ушей, очень много...

Анна Сябер добавила, что Босич, будучи полицейским, был вооружен винтовкой, как, впрочем, имели оружие и другие тертышниковские полицманы.

– Полиция села Тертышники выезжала на облавы партизан? – спросил Бурыкин в конце разговора с Сябер.

– Этого я не видела.

Ну, как говорится, без комментариев…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.