Культура
Отпечаток истории
- 09:00 28 ноября 2014
Марина ПАНФИЛОВА
Известный российский коллекционер Эдуард Гетманский собирает экслибрисы, в коллекции – около 50 тысяч графических миниатюр. И он утверждает, что книжные знаки появились задолго до нашей эры: еще фараоны помечали экземпляры из своей библиотеки.
142 советских художника-графика из 70 городов Советского Союза выполнили для домашней библиотеки Э. Д. Гетманского 864 книжных знака – это самое крупное собрание экслибрисов для одного библиофила в нашей стране, по ним можно проследить многие события мировой истории. В книжном собрании Эдуарда Даниловича много книг по изобразительной лениниане, поэтому среди личных книжных знаков его домашней библиотеки встречается много экслибрисов по ленинской теме. Есть изображения и на военную, авиационную, космическую темы, графические миниатюры для книг по изобразительному искусству, книжные знаки для книг по фантастике, детективам, спорту, истории еврейского народа и многим другим темам.
За свои монографии и научные статьи Эдуард Гетманский награжден медалью и специальным дипломом лауреата Международной премии FISAE имени Удо Иваска.
– Коллекционировать экслибрисы невероятно увлекательно и невероятно сложно, потому что они не продаются, – рассказал Эдуард Данилович. – К примеру, собиратели марок легко могут приобрести каталог, найти то, что их интересует. и купить без проблем. А книжные знаки можно получить тремя способами. Первый: художник, их создающий и имеющий авторскую доску, может прислать оттиск, если вы попросите об этом. Второй вариант: знаковладелец, такой же, как и я, увлеченный, отзывается на просьбу. Но при этом следует учесть, что сегодня и книги-то собирают далеко не все, а уж помечают их экслибрисами – единицы. И третий способ – обращение к коллекционеру, у которого могут быть дубликаты. И все это требует времени: писать письмо, ждать ответа, отправлять повторное, если что-то оказывается неясным. Кто-то наивно полагает, что можно делать пометки резиновыми печатками, но это вульгарный способ, который лишь портит книгу.
– Но часто помогает историкам дополнительными фактами…
– И искусствоведам, и книговедам – с этим не поспоришь. И, между прочим, книжные пометки путем оттиска делали многие известные люди. К примеру, Лев Николаевич Толстой имел печатку с надписью «Ясная Поляна». Но потом – может быть, после чьей-то подсказки? – он стал пользоваться экслибрисами.
– А с чего началось ваше увлечение?
– Я родился в Уфе, окончил авиационный институт, работал в КБ и НИИ Министерства авиационной промышленности, служил инженером и преподавал в частях ВВС и в системе вузов Военно-воздушных сил Министерства обороны СССР и Российской Федерации, защитил кандидатскую. При этом я всю жизнь – книгочей, книголюб, у меня огромная библиотека. В начале 70-х, когда преподавал в Борисоглебском высшем летном авиационном училище имени Чкалова, приятель, майор Занкович, подарил мне уникальную во всех отношениях книгу Евгения Минаева «500 экслибрисов художников Российской Федерации». И тогда я задался целью сделать собственный книжный знак: написал в издательство, мне прислали координаты Евгения Николаевича, с которым мы впоследствии познакомились. Интересное совпадение: он жил в Москве напротив почтамта… Минаев прислал мне примерно двадцать адресов коллекционеров, я написал всем, ответ получил лишь от двоих – Соломона Вуля, заместителя директора издательства «Восточная литература», председателя Московского клуба экслибрисистов, и Гиршона Кравцова, известного графика и ксилографа, любимого ученика знаменитого Владимира Фаворского. Первый прислал мне 50 книжных знаков, второй – 200. Можете себе представить? Я еще только подхожу к этой теме, и вдруг известный художник с мировым именем высылает две сотни своих работ, среди которых что ни знак – то фамилия, личность: писатели, поэты, музыканты. После этого, как говорят, участь моя была предрешена.
– Эдуард Данилович, ведь военных часто переводят служить в другое место, как же вы умудрялись не потерять в переездах эти уникальные рисунки?
– Добавьте к этому еще и библиотеку: одно неотделимо от другого… Поначалу я перевозил экслибрисы в картонных серых папках с завязочками. А по мере роста коллекции разработал свою систему: паспарту, на которые наклеены знаки, размещаются в папках нового формата – размером с книгу, в каждой – от 50 до 200 рисунков. Нахожу сразу, не удивляйтесь, но я знаю «в лицо» и помню все рисунки. На них есть свои зашифрованные отметки, сигнатура художника, которая сразу многое скажет коллекционеру.
– У вас весьма хлопотное хобби. Стоит ли оно таких усилий?
– Разумеется. Благодаря моему увлечению я знакомился в течение жизни с людьми, упоминание фамилий которых уже поражает и удивляет, и узнал много интересных исторических фактов. К примеру, то, что первый книжный знак принадлежит фараону Аменофису Третьему, который жил за четырнадцать веков до нашей эры. Бумаги тогда в Египте не было, все изготовлено из фаянса, и там прописано не только имя правителя, но и его любимой жены. В нашей стране первый экслибрис принадлежал священноиноку Досифею… А вот из современников я дважды встречался с Юрием Гагариным, помогал найти в Тульском краеведческом музее фотографии для биографической книги народному артисту СССР туляку Борису Тенину. Благодарен судьбе за знакомство с Ираклием Андрониковым. Почему-то он любил, когда я приезжал к нему в военной форме – может быть, это сразу выделяло меня среди многочисленных штатских? И однажды в Ленинграде, в Пушкинском доме, где готовилась выставка рукописей великого поэта, произошел такой случай. Мы спустились вниз, в хранилище, где стоял бюст Льва Николаевича Толстого. Пока шли по многочисленным переходам и лестницам, Андроников философствовал, а я, как всегда, не перебивал и молча слушал. «Знаешь, ученые установили, что у гениальных людей есть особые шишки на голове? – вдруг спросил он. – А вот тут – точный слепок, посмертная маска Толстого, а череп-то гладкий! Потому что подлинный гений – всегда исключение!..»
– Вы много писали о своем увлечении.
– Мной написано около пяти тысяч статей по книжному знаку, организовано 16 выставок и изданы каталоги к ним, что было непросто до 1991 года. А с наступлением нового века поменял направление: постсоветский экслибрис мне не интересен, поэтому я стал заниматься научно-исследовательской деятельностью. Собирая экслибрисы, я попутно скупал раритетные издания – книги, альбомы, каталоги, буклеты, делал тематические подборки. Этот архив затем пригодился в работе: за последние 14 лет мною изданы семь монографий, заключенных в 22 тома, которые выпущены небольшим тиражом. В большом нет смысла при современных технологиях: благодаря оцифровке все издания легко распространяются. Так что мои издания включены в собрания крупнейших библиотек России, Израиля, США и европейских стран, и везде я смог побывать. А недавно вышли еще десять томов, которые опять были разосланы в Российскую государственную библиотеку – бывшую Ленинскую, Российскую национальную библиотеку имени Салтыкова-Щедрина, историческую библиотеку, музей Пушкина, Библиотеку Конгресса в Вашингтоне, Гарвардский университет, Национальную библиотеку Израиля и в Германию.
– То есть благодаря экслибрису вы совершаете не только виртуальные путешествия?
– Можно сказать и так, но в поездках я теперь чаще просто отдыхаю: много пришлось работать в жизни. В советское время наших соотечественников неохотно выпускали за границу, тем более – военных. И теперь я стараюсь это компенсировать, часто езжу и параллельно занимаюсь делами.
Известный российский коллекционер Эдуард Гетманский собирает экслибрисы, в коллекции – около 50 тысяч графических миниатюр. И он утверждает, что книжные знаки появились задолго до нашей эры: еще фараоны помечали экземпляры из своей библиотеки.
142 советских художника-графика из 70 городов Советского Союза выполнили для домашней библиотеки Э. Д. Гетманского 864 книжных знака – это самое крупное собрание экслибрисов для одного библиофила в нашей стране, по ним можно проследить многие события мировой истории. В книжном собрании Эдуарда Даниловича много книг по изобразительной лениниане, поэтому среди личных книжных знаков его домашней библиотеки встречается много экслибрисов по ленинской теме. Есть изображения и на военную, авиационную, космическую темы, графические миниатюры для книг по изобразительному искусству, книжные знаки для книг по фантастике, детективам, спорту, истории еврейского народа и многим другим темам.
За свои монографии и научные статьи Эдуард Гетманский награжден медалью и специальным дипломом лауреата Международной премии FISAE имени Удо Иваска.
– Коллекционировать экслибрисы невероятно увлекательно и невероятно сложно, потому что они не продаются, – рассказал Эдуард Данилович. – К примеру, собиратели марок легко могут приобрести каталог, найти то, что их интересует. и купить без проблем. А книжные знаки можно получить тремя способами. Первый: художник, их создающий и имеющий авторскую доску, может прислать оттиск, если вы попросите об этом. Второй вариант: знаковладелец, такой же, как и я, увлеченный, отзывается на просьбу. Но при этом следует учесть, что сегодня и книги-то собирают далеко не все, а уж помечают их экслибрисами – единицы. И третий способ – обращение к коллекционеру, у которого могут быть дубликаты. И все это требует времени: писать письмо, ждать ответа, отправлять повторное, если что-то оказывается неясным. Кто-то наивно полагает, что можно делать пометки резиновыми печатками, но это вульгарный способ, который лишь портит книгу.
– Но часто помогает историкам дополнительными фактами…
– И искусствоведам, и книговедам – с этим не поспоришь. И, между прочим, книжные пометки путем оттиска делали многие известные люди. К примеру, Лев Николаевич Толстой имел печатку с надписью «Ясная Поляна». Но потом – может быть, после чьей-то подсказки? – он стал пользоваться экслибрисами.
– А с чего началось ваше увлечение?
– Я родился в Уфе, окончил авиационный институт, работал в КБ и НИИ Министерства авиационной промышленности, служил инженером и преподавал в частях ВВС и в системе вузов Военно-воздушных сил Министерства обороны СССР и Российской Федерации, защитил кандидатскую. При этом я всю жизнь – книгочей, книголюб, у меня огромная библиотека. В начале 70-х, когда преподавал в Борисоглебском высшем летном авиационном училище имени Чкалова, приятель, майор Занкович, подарил мне уникальную во всех отношениях книгу Евгения Минаева «500 экслибрисов художников Российской Федерации». И тогда я задался целью сделать собственный книжный знак: написал в издательство, мне прислали координаты Евгения Николаевича, с которым мы впоследствии познакомились. Интересное совпадение: он жил в Москве напротив почтамта… Минаев прислал мне примерно двадцать адресов коллекционеров, я написал всем, ответ получил лишь от двоих – Соломона Вуля, заместителя директора издательства «Восточная литература», председателя Московского клуба экслибрисистов, и Гиршона Кравцова, известного графика и ксилографа, любимого ученика знаменитого Владимира Фаворского. Первый прислал мне 50 книжных знаков, второй – 200. Можете себе представить? Я еще только подхожу к этой теме, и вдруг известный художник с мировым именем высылает две сотни своих работ, среди которых что ни знак – то фамилия, личность: писатели, поэты, музыканты. После этого, как говорят, участь моя была предрешена.
– Эдуард Данилович, ведь военных часто переводят служить в другое место, как же вы умудрялись не потерять в переездах эти уникальные рисунки?
– Добавьте к этому еще и библиотеку: одно неотделимо от другого… Поначалу я перевозил экслибрисы в картонных серых папках с завязочками. А по мере роста коллекции разработал свою систему: паспарту, на которые наклеены знаки, размещаются в папках нового формата – размером с книгу, в каждой – от 50 до 200 рисунков. Нахожу сразу, не удивляйтесь, но я знаю «в лицо» и помню все рисунки. На них есть свои зашифрованные отметки, сигнатура художника, которая сразу многое скажет коллекционеру.
– У вас весьма хлопотное хобби. Стоит ли оно таких усилий?
– Разумеется. Благодаря моему увлечению я знакомился в течение жизни с людьми, упоминание фамилий которых уже поражает и удивляет, и узнал много интересных исторических фактов. К примеру, то, что первый книжный знак принадлежит фараону Аменофису Третьему, который жил за четырнадцать веков до нашей эры. Бумаги тогда в Египте не было, все изготовлено из фаянса, и там прописано не только имя правителя, но и его любимой жены. В нашей стране первый экслибрис принадлежал священноиноку Досифею… А вот из современников я дважды встречался с Юрием Гагариным, помогал найти в Тульском краеведческом музее фотографии для биографической книги народному артисту СССР туляку Борису Тенину. Благодарен судьбе за знакомство с Ираклием Андрониковым. Почему-то он любил, когда я приезжал к нему в военной форме – может быть, это сразу выделяло меня среди многочисленных штатских? И однажды в Ленинграде, в Пушкинском доме, где готовилась выставка рукописей великого поэта, произошел такой случай. Мы спустились вниз, в хранилище, где стоял бюст Льва Николаевича Толстого. Пока шли по многочисленным переходам и лестницам, Андроников философствовал, а я, как всегда, не перебивал и молча слушал. «Знаешь, ученые установили, что у гениальных людей есть особые шишки на голове? – вдруг спросил он. – А вот тут – точный слепок, посмертная маска Толстого, а череп-то гладкий! Потому что подлинный гений – всегда исключение!..»
– Вы много писали о своем увлечении.
– Мной написано около пяти тысяч статей по книжному знаку, организовано 16 выставок и изданы каталоги к ним, что было непросто до 1991 года. А с наступлением нового века поменял направление: постсоветский экслибрис мне не интересен, поэтому я стал заниматься научно-исследовательской деятельностью. Собирая экслибрисы, я попутно скупал раритетные издания – книги, альбомы, каталоги, буклеты, делал тематические подборки. Этот архив затем пригодился в работе: за последние 14 лет мною изданы семь монографий, заключенных в 22 тома, которые выпущены небольшим тиражом. В большом нет смысла при современных технологиях: благодаря оцифровке все издания легко распространяются. Так что мои издания включены в собрания крупнейших библиотек России, Израиля, США и европейских стран, и везде я смог побывать. А недавно вышли еще десять томов, которые опять были разосланы в Российскую государственную библиотеку – бывшую Ленинскую, Российскую национальную библиотеку имени Салтыкова-Щедрина, историческую библиотеку, музей Пушкина, Библиотеку Конгресса в Вашингтоне, Гарвардский университет, Национальную библиотеку Израиля и в Германию.
– То есть благодаря экслибрису вы совершаете не только виртуальные путешествия?
– Можно сказать и так, но в поездках я теперь чаще просто отдыхаю: много пришлось работать в жизни. В советское время наших соотечественников неохотно выпускали за границу, тем более – военных. И теперь я стараюсь это компенсировать, часто езжу и параллельно занимаюсь делами.