Лето в жизни Виктора Цоя

Геннадий ОПАРИН

Фото: архив Ларисы ФИРСОВОЙ

Ровно 38 лет назад, 27-28 июня, в своем малом «акустическом варианте», в тульском Дворце культуры профсоюзов первый и единственный раз выступала группа «Кино».

Раздумывая над разными заметными и не очень заметными особенностями своей и чужой судьбы, разглядывая их с самообманным намерением быть объективным, беспристрастным и холодным, как голова совершенного чекиста, вдруг встречаешь загадочные знаки, которые не просто заметны, а которые кричат, бьют в барабаны и машут ультразелёными флажками: ты обязан нас увидеть!

В биографии культового во всех отношениях поэта-певца-музыканта Виктора Цоя для меня таким «вопиющим» к моему неравнодушному, склонному к загадкам судьбы вниманию стало лето.

Виктор – позволю себе называть его по имени, потому что мы почти ровесники – родился летом (21 июня) 1962 года. В год 20-летия лидера группы, летом 1982-го, вышел первый альбом группы «Кино» – «45». Через три года, летом 1985-го (26 июля), в семье Виктора и Марьяны Цой родился сын Александр. Нелишним будет отметить и то, что временем основания коллектива принято считать лето 1981 года. 

Вот и Тулу Виктор посетил тоже летом: два дня, 27 и 28 июня 1987 года, он провел здесь вместе со своим гитаристом и другом Юрием Каспаряном и женой Марьяной, которая занималась организационными вопросами группы.

Очень уж яркой, трагически краткой и близкой многим людям оказалась жизнь Виктора Цоя. Я думаю, что даже жителя нашего города, совершенно не интересующегося историей рок-музыки, может заинтересовать, с чем пришлось и с кем посчастливилось столкнуться участникам группы «Кино» на тех коротких тульских гастролях.   

Прежде всего, это невероятно интересный человек, который своими трудами, нервами и романтическим авантюризмом подарил тулякам возможность встречи с музыкантами – исполняющая в то время обязанности руководителя тульского Дворца культуры профсоюзов Лариса Фирсова. 

Её собственноручно (по причине отсутствия финансовых возможностей для оплаты ресторанов) приготовленные для гостей из «Кино» котлеты и картошка, с аппетитом съеденные будущими звёздами и легендами русского рока в одном из кабинетов ДК профсоюзов, уже заслуженно прославлены в статьях, интервью и веках. Стоит непременно вспомнить и недюжинные бойцовские качества этой юной, красивой и хрупкой на вид девушки. Востребовать с комсомольских руководителей Советского района города Тулы обещанные 100 рублей гонорара, которые те решили не платить музыкантам, – это же самый настоящий подвиг и даже чудо! Виктор Цой и его спутники по поездке в наш город-герой получили эту половину гонорара буквально за считаные минуты до отправления своего поезда.

Воспоминаниями об этом предзакатном и предгрозовом, но счастливом времени, о невиданных до него возможностях и событиях, мироощущениях и творческой самореализации в своём специальном интервью с нами поделилась сама героиня-виновница этого события Лариса Михайловна Фирсова.

– Доброго вечера, Лариса Михайловна, очень рад с вами познакомиться. Огромное спасибо, что выбрали время и согласились на это интервью.

–  Здравствуйте, Геннадий Леонидович, и я рада нашему знакомству. И вам спасибо, что дали мне повод вспомнить то молодое время.

– Я, пожалуй, начну с, наверное, неожиданного для вас вопроса. В то время вы исполняли обязанности руководителя ДК профсоюзов. А чем вы занимались до этого?

– Я была студенткой Московского института культуры.

– То есть ДК профсоюзов был для вас первой после института официальной работой?

– Да, ДК был моей первой работой. А тут как раз подул ветер перемен, началась перестройка, и настало то время, когда стало можно что-то придумывать.

– Согласен, Лариса Михайловна, это было хорошее время. Ветер перемен всколыхнул людей.

 – Скажем так: стало многое дозволено, в хорошем смысле. Общая атмосфера. То, что происходило в прессе, на телевидении, веяло новым временем. Группы, рок-группы стали выступать, появляться, возникать. Они, может быть, и были до этого где-то в подвалах, при школах. Началась, что называется, движуха. Такое весёлое время было. Даже дух захватывало от того, что можно было придумывать и делать. И были очень доступными артисты, скажем так. С ними было легко договариваться. Не было никаких связей, ты просто находил телефон, звонил и говорил, что тебе нужно. Случалось иногда, правда, даже с лёгким обманом, но совершенно бескорыстным.

– Но ведь не все и тогда решались рисковать как вы, приглашать таких известных людей напрямую?

– Ну я тогда была молодая, мне нравилось всё новое. Мне всегда нравилось и нравится всё новое, неожиданное. Поэтому был такой авантюризм. Слава богу, сохранился до сих пор.

– Позитивный ведь авантюризм? А когда авантюризм позитивный и бескорыстный, то это чувствуют и это привлекает.

– Да, тогда всё было результатом просьб, с деньгами было ничего непонятно. Денег не было, были пережитки того, советского, и ты не мог найти какой-то гонорар. Ты мог какую-то лекцию оформить и получить какие-то деньги. Хочется всех пригласить, всех зазвать, а денег нет. У профсоюза попросишь, у комсомола попросишь, с бухгалтером что-то придумаешь, чтобы выделить деньги на какой-то формат.

– А публика? Люди отзывались? Шли на ваши задумки? Или прямо толпой валили?

– Да, вы знаете, валили прямо толпами. Я же тогда исполняла обязанности директора и за два года мне многое удалось сделать. В том числе провести первое ночное шоу в Туле 1 мая 1987 года – «Майские звёзды». Представляете, когда всё закрывается в 10-11 вечера, у нас всё только началось. Было куплено около тысячи билетов. Я пригласила Михаила Муромова, который был тогда в фаворе, был просто мегапопулярен со своими «Яблоками на снегу». Я обратилась в УВД, и они, чтобы обеспечить мне пропускной режим по билетам, выделили 9 уазиков с экипажами, которые создали такой коридор для пропуска по билетам. То есть милиция тогда охотно и безвозмездно помогала. Я ходила к ним на совещания с планом молодёжных мероприятий. Был даже «Праздник пива» – я писала письмо, и ко мне относились с пониманием, помогали.

– Замечательно. Но давайте вернёмся к первому в Туле рок-фестивалю. Он ведь тогда назывался «фестиваль молодёжной музыки», верно? И на него вы пригласили группу «Кино»?

– Да. Но кроме группы «Кино», была ещё «Коррозия металла», была хорошая калужская группа «Дети лейтенанта Шмидта» и были наши местные, тульские рок-группы.

– А как вы сумели пригласить к себе «киношников»?

– Я позвонила в Ленинградский дом творчества (у нас, кстати, в Туле при Дворце культуры профсоюзов был такой же, Дома творчества тогда объединяли самодеятельные коллективы), и они, совершенно неожиданно, сразу дали телефонную трубку жене Виктора Цоя Марьяне, которая оказалась рядом. Я сказала, что звоню из Тулы, спросила, свободны ли они 27-28 июня. Свободны. Коллектив можно пригласить? Это будет стоить столько-то, какую-то сумму назвали. Рублей 700, например, сказали, точно уже не помню. А у нас денег столько не будет. Тогда приедет акустический вариант – Каспарян и Цой. Готовы? Да, конечно. Тогда это будет 200 рублей. По билетам согласовали, я сказала, что утром встречаю их на вокзале. Все. Я попросила нужную сумму по частям – сто рублей у профсоюзов и сто у комсомола, пообещав им настоящий фурор. Всем, а особенно комсомолу, хотелось быть на вершине популярности, во главе всего, и они согласились выделить 100 рублей на группу «Кино».

– И как всё проходило?

– Я встретила их троих на железнодорожном вокзале и отвезла в ведомственную гостиницу на Первомайской. Я перед этим ходила в «Тулауголь» и они дали мне номер в ведомственной гостинице на шестом этаже. Денег на питание не было совсем, и я приготовила картошку и котлеты, завернула в фольгу и принесла в свой кабинет в ДК. Там ребята и поели. А ещё я разрешила им курить у себя в кабинете – Витя и Юра много курили. Сама я никогда не курила, но открыла им окно, лето ведь было.

Я попросила Виктора посидеть в жюри, и он, не знаю, хотел или нет, но согласился, сидел в жюри и судил.

Мне не понравилось, что, когда я отдала первую часть гонорара, Марианна сразу захотела ехать на барахолку и купила там себе винтажные, старинные туфли, такие с каблуком рюмочкой. Я подумала, что ребята играют, а она тратит.

– Я читал в ваших прошлых интервью, что Цой держал себя отстранённо от всего и даже не интересовался деньгами.

– Да, Витя вёл себя совершенно спокойно, наверное, тогда тоже что-то сочинял. Может быть, какие-то стихи. Они были очень простые ребята. Приехали во всём чёрном – рубашки, джинсы. Нет, даже не джинсы, а чёрные брючки и чёрные кроссовки. Никаких больших сумок у них с собой не было.

– Не было даже сценических костюмов?

– Не было. Они выступали в том, в чём приехали. Тогда так жили.

– А после выступления?

– После выступления гуляли по городу. Я им из своих денег давала на чебуречную. Чебуречная была там же, на Первомайской. Хорошая была чебуречная, вкусно кормили.

А потом мы долго ждали, когда наши комсомольцы привезут обещанные деньги. Я им звонила, а они совсем не торопились. Уже поезд скоро, а денег нет, мы с Марьяной нервничаем. Купили редиску с хлебом, макаем в солонку и жуём. Мне сейчас, правда, кажется, что только мы с Марьяной и ели эту редиску.

Я уже начала пугать комсомольцев, что пожалуюсь на них в «Комсомольскую правду». Помогло. «Комсомольскую правду» тогда все боялись. Правда, я себе не представляла, как я буду на них в «Комсомольскую правду» жаловаться, но пугала.

– Значит, «Комсомолка» была у вас тогда колотушкой для комсомольцев?

– Да, колотушкой. Но действовало – они же её боялись. Они привезли деньги на восьмой модели «Жигулей« прямо во двор гостиницы. Я помню даже погоду. Погода была не жаркая, в тот день так же, как сегодня, погода была хмуроватая. Они предлагали подвезти на вокзал, но я была на них злая и мы с ребятами принципиально отказалась от их помощи.  Я же знаю, что они потом везде хвалились, как они провели фестиваль. А что они проводили?.. Я сказала, что мы без них доедем и пошли на остановку. На Первомайскую, на троллейбус.

– И поехали на троллейбусе?! С гитарами?..

– Да, поехали на троллейбусе. Скорее, всего на 8-м… Да ещё и в переполненном. У них вещей-то никаких с собой не было, может, только сумка какая-то. Витя и Юра – с гитарами, а нас со всех сторон просто сдавили. Но ничего, добрались. Я вместе с ребятами дождалась ленинградского поезда, проводила их и потом только уехала. Просила Марьяну обязательно прислать мне их билеты для отчёта. Она мне эти картонные билеты прислала письмом.

Может быть, именно этот ляп районных вождей советской молодёжи (сразу вспоминается «ЧП районного масштаба» Юрия Полякова) и послужил впоследствии причиной отказа группы «Кино» приехать к нам в Тулу ещё раз? Как легко небрежность в выполнении взятых на себя обязательств и, возможно, жадность одного (даже совсем некрупного) чиновника могут навсегда очернить в глазах гостей целый чудесный город с сотнями тысяч его жителей и множеством уникальных достопримечательностей.

Так что, с какой стороны ни подходи, а чудеса тульского гостеприимства – это дело рук, ног, головы и совести всех живущих здесь людей. Впрочем, как всегда и во всём, что связано с творчеством. И не только.

Последний концерт группы Виктора Цоя «Кино» состоялся также летом, 24 июня 1990 года, при переполненном зрителями стадионе в Лужниках. Это был их самый многолюдный и самый последний концерт.

Нежданно и трагически летом, 15 августа 1990 года, погиб в автомобильной катастрофе Виктор Цой, но чьё-то искреннее «Цой жив» стало заслуженным продолжением его непрерывающейся в нескольких поколениях людей жизни. Стены памяти Виктора Цоя существуют и активно живут во многих городах нашей многонациональной и многоконфессиональной страны: на Арбате в Москве, в удмуртском Глазове, в Новосибирске и Сыктывкаре, в Элисте и Таганроге, в Ижевске и Краснодаре.

Наша Тула на самом деле – город чудес, творимых чудесными в разных направлениях и качествах людьми. И сейчас, когда я пишу этот материал, мне хочется верить, что в нашем городе, непосредственно в том месте, где когда-то бывал Виктор Цой, или пусть где-то поблизости от того места, но стена его памяти обязательно будет. Может быть, даже каким-то близким к этому летом?..