Босич знал, что его могут убить, или Как шеф полиции сельуправы заделался шахтером

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ совместно с архивом Управления ФСБ России по Тульской области

Фото: Андрей ЛЫЖЕНКОВ – остатки одной из тульских шахт (снимок сделан летом 2010 г.); возможно, где-то здесь околачивался после Великой Отечественной войны немецкий пособник Петр Гейко

В одной из предыдущих публикаций про «похождения» полицейского сельуправы Ивана Босича из Черниговской области, который после войны попал в руки тульских чекистов, мы рассказывали, как на гитлеровского пособника на Украине устроили охоту партизаны. Вечером 5 июня 1947 года старший следователь следственного отдела Управления Министерства госбезопасности по Тульской области поинтересовался у Босича, где он находился в ту ночь, когда народные мстители совершили налет на дом полицмана, разорив его хозяйство (напомним, они разбили окна, ликвидировали корову, разбили швейную машинку, забрали все вещи, продукты и скрылись).

На тебе, пособничек, что нам негоже

Босича спасло от расправы только то, что он находился в полицейском помещении при селе Володькова Девица в Носовском районе Черниговской области. Там в ту пору обитали не только перепуганные полицманы из села Тертышники, но и из других населенных пунктов. Последнее время до прихода Красной Армии коллаборационисты были вынуждены «сосредотачиваться (проще говоря, сбиваться в кучу. – Прим. авт.), и особенно на ночь из-за боязни партизан, быть в одиночку по своим домам было нельзя». Босич объяснил на допросе откровенно: застань партизаны его дома в ту злосчастную для него ночь, они бы убили хозяина жилья за то, что он являлся полицейским.

– Значит, вы как полицейский заслуживали этого от партизан?

– Конечно, – признавал арестованный, – партизаны мстили мне за мою полицейскую деятельность, а именно: мне приходилось, и не один раз, производить у местных жителей обыски, отборы их личного имущества, аресты и выезды с карательными экспедициями на борьбу с партизанами.

После того как от хозяйства Босича партизаны оставили рожки да ножки, потерпевший на следующий день прибыл из с. Володькова Девица к себе в Тертышники. Посмотрел на последствия. И немедленно выехал в г. Носовку – в районную полицию. По прибытии доложил о случившемся начальнику райполиции Мазуру. А Мазур, выслушав «страдальца», в свою очередь ввел в курс дела какого-то германского офицера, являвшегося начальником немецкой полевой жандармерии. Этот самый офицер распорядился помочь Босичу. В чем выражалась помощь оккупационных властей? Пострадавший полицейский сельуправы получил с базы корову. Кроме того, со склада Носовской райполиции Босичу выдали новую швейную ножную машинку, а также мужскую рубашку, пару женских платков, кожух (шубу). Правда, от Кожуха полицай отказался, поскольку одежонка-то оказалась ветхой!.. Как-то уж очень это показательно, когда с одной стороны, гитлеровцы вроде как и старались обеспечивать тех, кто верно служил нацистам, а с другой стороны, забота эта могла выглядеть, как нам кажется, с элементами презрения и иезуитского издевательства… У читателей может возникнуть вопрос: а откуда на базу попадал скот, а на склад районной полиции – вещи? Оказывается, все это в Носовку приводилось и свозилось из сел Носовского района: живность и прочее отбирали у мирных граждан, а также у членов семей партизан.

Куркуль Кротко, зверь Сябер, сын кулака Белан и другие

Допрос продолжился утром 6 июня. Конечно же, сотрудники госбезопасности потребовали, чтобы Босич назвал фамилии других коллаборационистов, с которыми он соприкасался в своем районе: и представителей немецких карательных органов, и старшин со старостами. И отмалчиваться он не стал, понимая, что это не в его пользу. Вот персоналии, которых знал Босич, а теперь с ними «познакомятся» и наши читатели.

1) Дмитрий Иванович Сябер, примерно 40-45 лет. Уроженец и житель с. Тертышники Носовского района Черниговской области, а также староста этого населенного пункта во время немецкой оккупации. «Зверски относился к местному населению, неоднократно подвергал советских граждан избиениям, арестам, обыскам и отбирал их личное имущество, скот, продукты и передавал для снабжения немецкой армии».

2) Иван Кротко, 1909 года рождения, уроженец и житель Тертышников, «сын крупного куркуля (кулака), в период оккупации был помощником старосты Сябера, так же варварски, как и Сябер, относился к местному населению».

3) Петр Белан, 25-28 лет. Житель хутора Шлях Ильича Носовского района. Сын кулака. При немцах староста хутора. «Варварски относился к жителям хутора».

4) Петр Леонтьевич Гейко, 30-33 года. Рост ниже среднего, плотного телосложения, плечистый, с большой грудью, лицо смуглое, горбоносый, глаза и волосы черные, «похожий на грузина». Уроженец и житель Тертышников. В период оккупации стал начальником полиции сельуправы, в подчинении у которого находился, в частности, Босич. «Гейко своей строгостью отличался в штате районной полиции, до ужаса был требователен к своим подчиненным – полицейским, за малейшее нарушение в выполнении его указаний подвергал избиениям, наряду с этим неоднократно избивал советских граждан, задержанных нами, полицейскими, по его установке, приходивших из райцентра и других мест в наше село выменивать что-либо на продукты. По его указанию мы, полицейские, задерживали всех неизвестных лиц, проходивших по нашему селу, в том числе и я, которых доставляли в полицию к Гейко». В число таких задержанных очень часто (!) попадали советские военнопленные, бежавшие из немецких лагерей. Красноармейцев допрашивал Гейко, угрожая им оружием, а потом отправлял в районную полицию. Гейко почти всегда лично производил обыски у жителей с. Тертышники и изъятие у них скота, имущества. Он дважды вместе с Босичем выезжал на борьбу с партизанами. Несколько раз Гейко одного вызывали в районную полицию, он покидал Тертышники – мог и неделю отсутствовать дома, и 15 суток. Отслужил Гейко год начальником полиции при сельуправе – и за образцовую службу был согласно установленному оккупантами порядку послан в немецкую школу в город Нежин Черниговской области. Там Гейко ждали трехмесячные курсы. После их окончания возвратился на прежнее место службы, но уже в чине унтер-офицера, при погонах и в новой форме. Когда немецкие войска осенью 1943-го отступали из района, Гейко взял лошадь, продовольствие и вместе с Босичем и другими полицманами Носовского района смылся в Германию, где все время до разгрома нацистов находился с Босичем. А потом оба вернулись в Советский Союз и оказались в Тульской области!.. Босич в 1947 году точного местонахождения своего бывшего шефа не знал, но сказал, что тот работает где-то на тульских шахтах. А по месту рождения Гейко оставались тем временем его родители (отец – Леонтий Гейко, а вот имя матери бывшего шефа полиции сельуправы Босич не знал), брат Михаил, сестра Мария (она вышла замуж; Босич не знал ее новую фамилию) и жена Александра Гейко (в девичестве Сябер!).

5) Михаил Жегун, 32-33 лет, уроженец деревни Колобицевка (вероятно, Коломийцевка в Носовском районе), житель Тертышников, рост ниже среднего, телосложение среднее, круглолицый, курносый, нос маленький, сероглазый, светловолосый. Служил рядовым полицейским вместе с Босичем. Производил обыски у советских граждан, арестовывал их, отбирал скот и имущество, участвовал в карательных контрпартизанских экспедициях. При отступлении немцев бежал вместе с ними.  

6) Яков Филиппович Котляревский, 25-28 лет, житель с. Тертышники, среднего роста, плотного телосложения, круглолицый, курносый, черноглазый и черноволосый. Рядовой полицейский. Занимался тем же, что и Босич, впоследствии вместе с немцами умотал в Германию.

Еще Босич припомнил жителя с. Степные Хутора Носовского района, звали его Никифор Иванович Бучан, 23-25 лет. Унтер-офицер райполиции! Среднего роста, «дробного (дородного?) телосложения», круглолицый, курносый, лицо угреватое, глаза маленькие и черные, также черные имел и волосы (курчавые, и такие вот приметы были важны чекистам при розыске изменников Родине). Бежал с отступавшими оккупантами. Был в этой компании украинских коллаборационистов и 25-летний Степан Козел, житель Степных Хуторов, из кулаков, полицейский Носовской районной полиции. Среднего роста, плотного телосложения, круглолицый (неплохо, кстати, служилось им при немцах, раз почти все пособники круглолицые и нехуденькие), сероглазый, черноволосый. Скрылся из родных мест вместе с немцами. И, наконец, Босич указал на полицейского Романа Ворону, которому было примерно 40-42 года. Житель Тертышников. В прошлом крупный кулак и до оккупации был советской властью куда-то сослан (вот она, наверное, причина или одна из причин, почему некоторые советские граждане выбирали путь измены Родине, будто мстили ей за старые или свежие обиды). По словам Босича, Ворона – один из активных карателей! Регулярно участвовал в боях против партизан, потому-то и не остался дома, когда Красная Армия стала выбивать оккупантов с Украины, рванув вслед за хозяевами. Был он высокий, очень плотного телосложения. Смуглый. Глаза и волосы черные. Босич добавил, что всего вместе с ним и другими сотрудниками службы охраны общественного порядка (проще говоря, полицаями сельской и районной полиции) рванули в Германию с отступающими немцами около 100 человек! Но всех по фамилии он, конечно, не знал. Полицай Босич со всеми из них, кроме Гейко, впоследствии на территории Германии утратил всякую связь: в 1947-м он ничего о коллегах-«бегунах на длинные дистанции» уже не знал. А самого Гейко последний раз встретил осенью 1945 года где-то в Тульской области, потом их разъединили: Гейко направили, как мы уже говорили выше, в угольную промышленность, а Босича ждала стройконтора «Тулаугля».

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.